Епископ Душанбинский и Таджикистанский Питирим в веригах прп. Иринарха. Иринарховский крестный ход, 2013 г.

Напомню: зла в Церкви нет, его в принципе не может быть в Церкви в силу ее святости

Хочу сразу оговориться: зла в Церкви нет, его в принципе не может быть в Церкви в силу ее святости. Всем доброжелателям и недоброжелателям, болезненно или же со злорадством воспринимающим сообщения о недостатках, грехах и пороках православных клириков и мирян, напомню филигранно отточенное определение святости Церкви, данное святителем Филаретом Московскимв его «Пространном катехизисе»:

«266. ПОЧЕМУ ЦЕРКОВЬ МЫ НАЗЫВАЕМ СВЯТОЙ?

Церковь святая, потому что освящена Господом Иисусом Христом через Его страдания, Его учение, Его молитву и через Таинства.

“Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее, очистить банею водною, посредством слова; чтобы представить ее Себе славною Церковью, не имеющею пятна, или порока, или чего-либо подобного, но дабы она была свята и непорочна” (Еф. 5: 25–27).

В молитве Богу Отцу о верующих Господь Иисус Христос сказал: “Освяти их истиною Твоею; слово Твое есть истина. Как Ты послал Меня в мир, так и Я послал их в мир. И за них Я посвящаю Себя, чтобы и они были освящены истиною” (Ин. 17: 17–19).

267. КАК ЦЕРКОВЬ МОЖЕТ БЫТЬ СВЯТОЙ, ЕСЛИ В НЕЙ ЕСТЬ ГРЕШНИКИ?
Церковь святая, хотя в ней есть и согрешающие. Согрешающие, но очищающие себя истинным покаянием, не препятствуют Церкви быть святой; а нераскаянные грешники или видимым действием церковной власти, или невидимым действием суда Божия как мертвые члены отсекаются от тела Церкви, и, таким образом, она и в этом случае сохраняется святой».

Вот ответ всем любителям отождествлять достоинство Церкви с недостойностью ее членов. Когда ругают Церковь в лице ее недостойных членов, никогда не попадают в цель: если согрешающий кается, то грехи и беззакония его уже прощены и судить его, кроме Бога, никто не может; а если покаяния нет – то он уже не член Церкви, хотя может именоваться православным и даже состоять в чине монашествующих или в сане священнослужителей вплоть до самых высоких степеней.

Как быть, сталкиваясь с нерадивым служителем Церкви? Ответ простой: не соблазняться!

Но вопрос остается открытым: что делать, когда сталкиваешься с вопиющей недостойностью того, кто по своему званию должен быть самым достойным? Ответ: не соблазняться! Скажете: это невозможно! Отвечу словами Христа-Спасителя: «Человекам это невозможно, Богу же всё возможно» (Мф. 19: 26). Помните, по какому поводу сказал Христос Своим ученикам эти слова? – На их изумление строгостью приговора богатому юноше, исполнившему все заповеди, но отказавшемуся пожертвовать своим имением ради следования за Христом (см.: Мф. 19: 16–24). Думается мне, что в понимании этого непростого евангельского отрывка и кроется ответ на наш вопрос.

Рукоположение. Фото: А.Поспелов / Православие.Ru

У евангелиста Марка есть одно важное дополнение, которое я выделю жирным шрифтом: «Иисус, взглянув на него, полюбил его и сказал ему: одного тебе недостает: пойди, все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, последуй за Мною, взяв крест» (Мк. 10: 21). За этим «полюбил его» раскрывается одаренная природа богатого юноши, который был достоин стать одним из учеников Христа. Из уст Спасителя юноша услышал призыв к апостольскому служению: следуй за Мной! Но отказ юноши опечалил и его самого, и Божественного Учителя, и апостолов, в числе которых он мог быть. И на месте этого несостоявшегося апостола оказывается другой – Иуда Искариот.

Сколько у нас, в Православной Церкви, благочестивых мирян, которых Господь звал на служение Себе кого алтарником, кого певчим, кого иноком, а кого просто сторожем или уборщиком в храме, а они отказались? Сколько благоговейных диаконов, которые не хотят брать на себя ответственность священника за людские души? Сколько достойных пресвитеров среди монашествующих, которых Христос позвал на архипастырское апостольское служение, но они сочли себя недостойными столь высокого звания и отреклись от него? И всем им вовсе не надо было отказываться от богатства – а просто от привычной жизни. И после этого мы удивляемся и возмущаемся, что у нас в храмах работают злые тети и подозрительные дяди, поют за деньги неверующие певчие, служат неблагоговейные диаконы и грубые священники, а учат нас жадные и развратные епископы?!

И хотя проблема порочности наших пастырей, а особенно архипастырей специально сильно преувеличена, всё же нельзя полностью ее отрицать. Но всякий раз, когда мы, обмотав указательный палец ворованной фразой «не в осуждение, а в рассуждение», будем обличать очередного «провинившегося», перст Божий будет указывать на нас самих: а не ты ли тот богатый юноша, который отказался когда-то следовать за Мной, а теперь присвоил себе право судить того, кто занял место, предназначенное тебе?

Очень любимый и почитаемый мною святитель Филарет Московский еще в середине XIX века сокрушался, что в Москве половину священников нужно запретить в служении, но тогда служить будет некому. И такая проблема стоит перед каждым архиереем, который разрешает служить или не запрещает в служении клириков, совершивших канонические преступления, не позволяющие им более предстоять у Престола Божия. Когда хорошие, чистые, одаренные отказываются служить алтарю, на их место приходят иуды, чтобы питаться от алтаря. И Сам Христос терпел и покрывал Иуду, призывая его к покаянию. А на гневное предложение Ангелов вырвать плевелы на пшеничном поле отвечает: «Нет, – чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы» (Мф. 13: 24–30).

Кто виноват? – Виноваты мы сами! Благочестивые и умудренные – но отказывающиеся посвятить себя служению в Церкви

О, эти «проклятые вопросы»: «Что делать?» и «Кто виноват?»! – Виноваты мы сами! Интеллигентные, умные, тактичные, гнушаемся работой в церковной лавке и уборку храма, которую преподобный Серафим Саровский ставил выше всех дел человеческих, считаем ниже своего достоинства. Образованные, талантливые, чуткие, заботливые – свои дары скрываем в семейном кругу, боясь обнаружить их в служении Церкви. Нестяжательные, целомудренные, познавшие силу и сладость молитвы и украшенные богословскими знаниями – уступаем дорогу бездарным карьеристам, рвущимся к вершинам церковной иерархии. Если мы не на словах, а на деле хотим, чтобы наша Православная Церковь славилась добродетелями своих клириков, монахов и мирян, будем сами становиться достойными и ревностными клириками и монахами, благочестивыми, неравнодушными мирянами, для которых Церковь не злая мачеха, а родная Мать.