Игумен Силуан Туманов
В православной среде бытует мнение, что церковно-славянский, наряду с латынью, греческим и ивритом, является священным, особым языком общения с Богом за богослужением.
На днях мне попалась статья одного православного публициста, ратующего за церковнославянский язык и решительно осуждающего предлагаемые Патриархом изменения.
В ответ на предложение читать Евангелие за богослужением по-русски автор, предполагая, что вполне разбирается в православной гомилетике, смело заявляет, что «на проповеди обычно этот же евангельский сюжет и так подробно истолковывается. Все знают, что прихожане – слушатели очень сознательные и всегда слушают батюшку, не отвлекаясь».
Сложно сказать, чего тут больше – наивности или нежелания понять, что не существует слушателей и ораторов вообще, а в каждом храме свои условия, своя аудитория и, соответственно, своя степень восприятия текстов.
Продолжая мысль публициста дальше, можно сказать, что и само богослужение нам не нужно. Батюшка должен лишь выйти и заявить тему для молитвы – «прославляем Воскресение Христово», например, – и тут же начать «подробно истолковывать сюжет». Но зачем его истолковывать, если само богослужение уже и есть толкование Писания?
«Чтение Евангелия на языке молящегося народа существует столько же, сколько существует само христианство»
Призыв Святейшего Патриарха к максимальному донесению смысла Священного Писания до православных христиан автор почему-то превращает в «модернизацию литургии», видимо не зная, что этот процесс – чтение Евангелия на языке молящегося народа – существует столько же, сколько существует само христианство.
Естественно, мы тут же слышим печально привычные штампы о том, что употребление русского Евангелия на богослужении «может свидетельствовать о плавном сползании к полному переводу службы на русский». «Сползание» – дивное словечко, показывающее подлинное отношение некоторых русских людей к своему родному языку.
Я вправе предположить, что эти люди не читают на русском языке сочинения святых отцов, труды по богословию, истории Церкви, церковному искусству, а где-то находят эти тексты на церковнославянском и наслаждаются ими. А может, просто ничего не читают, кроме ругани и статеек в СМИ? Откуда такое недоверие к родному языку?
Да опомнитесь уже! Все вообще научные дискуссии и исследования на любую церковную тему в России ведутся на русском языке. И никогда не на церковнославянском. И если вы не любите родной язык, это повод для стыда, а не для упрёков другим.
Второй штамп, тоже наивный и показательный, это предположение, что отрывки из Писания на богослужении на русском языке – это «апостасия, тенденция всё облегчать в надежде, что тогда воцерковленных людей будет побольше». Но ведь апостасия – это глобальное отпадение от Истины, от христианства. При чем тут чтение Священного Писания? А насчет «всё облегчать» уже давно замечено: хотите трудиться по-настоящему? Молитесь на языке оригинала: Писание на греческом, псалмы на иврите. И никаких послаблений!
Не менее наивный аргумент: «служба на японском не сделала японцев православными, а православные храмы, монастыри за рубежом, в Австралии или Франции, стараются включать в богослужение хотя бы фрагменты на ЦСЯ». Так и служба на церковнославянском не делает православных за рубежом или в России православными.
Вообще служба не делает православными, это удел свободного выбора человека, приступающего к таинствам и соблюдающего заповеди, среди которых про «священный язык» ни слова не сказано. И, кстати, по соблюдению заповедей в России дела не лучше, чем в любой другой стране. Достаточно вспомнить и про алкоголизм, и про наркоманию, и про аборты. Это что, чтение Евангелия на русском языке виновато? Русское богослужение? Так нет же, молится вся церковь только на ЦСЯ. Так что же, разве этот язык виноват в проблемах российского общества? Даже глупо так думать.
Автор повторяет любимый многими тезис, что ЦСЯ специально создан равноапостольными братьями как язык молитвы. Это было бы так, если бы святые братья и их ученики стали сочинять свои литургии, свои утрени и вечерни. Но нет, практически всё, что мы имеем от того периода – лишь буквальный калькированный перевод греческих текстов.
Очевидно, что публицист не был свидетелем того, как еженедельно католики со всего мира тысячами собираются на площади святого Петра в Ватикане, чтобы послушать поучение и получить благословение Римского Папы. Явно не видел автор польские города воскресным днём, когда совершается по шесть месс (литургий) подряд. Явно не имеет представления о всемирных съездах католической молодёжи, на последнем из которых в Панаме участвовало в мессе (причащалось) 700 000 человек (семьсот тысяч), а в Кракове в 2016 году причащалось 2 500 000 два миллиона пятьсот тысяч человек (эти открытые данные из сети – проверить их нетрудно). Естественно, что службы там проходят на национальных языках, а латынь используется только в ключевые моменты богослужения как язык, объединяющий всех католиков. Но у православных нет такого языка. Им мог бы стать греческий, но кроме пары фраз мало кто из славян знает на нем ещё что-то.
Как какую-то неслыханную новизну публицист упоминает “новый стиль”. Просыпайтесь! Он законно существует уже почти сто лет в большинстве православных церквей мира! Вы только узнали? И причащаться «без исповеди» тоже можно. Уже две тысячи лет как существует само причащение.
При всех сложностях отношений с патриархом Варфоломеем мнение, что он «давно сослужит с католиками» – неправда. Впрочем, далеко не все православные разбираются в тонкостях церемониала присутствия глав церквей на церковных мероприятиях в гостях…
Опять же, называя «славянские Православные Церкви» «нашими верными союзниками», автор выдаёт желаемое за действительное. Я уж молчу про бессмысленное использование военной риторики.
Союзниками в чём? В следовании Христу? В соблюдении заповедей? В борьбе с дьяволом? А все остальные уже нам в этом не союзники? А есть что-то главнее? Просто подумайте!
«Не отказаться, не заменить, а дополнить»
И самая главная ошибка автора в том, что все желающие молиться на русском языке – все сплошь реформаторы и желают «отказаться от ЦСЯ». Не отказаться, не заменить, а дополнить. То есть продолжить тот же процесс, какой идёт всю историю христианства.
Перестаньте обманываться, уговаривая себя и остальных, что в православии существует «священный язык». Перестаньте закрывать глаза на тот факт, что святые Кирилл и Мефодий не заменили ересь трехъязычия на ересь четырёхъязычия, а дали возможность людям молиться на родном языке. И ровно того же самого хотят немногие люди в России. Дайте немногим выполнить желание святых просветителей славян. А те, кто не готов к этому, молитесь так, чтобы были видны плоды молитвы. Один из которых – стремление к истине.
Только наивные люди могут полагать, что проблема непонятности богослужения решается устройством «курсов ЦСЯ при храмах». Где вы собираетесь взять стольких специалистов по преподаванию языка, если от силы десять человек из ста способны пересказать на родном языке смысл услышанной в храме стихиры? Где вы собираетесь набирать желающих посещать эти курсы, если те, кто не понимает происходящего, как правило не страдают от праздности, а тянут семью и работают на нескольких работах?
Да и это, по крупному счету, неважно. Потому что невероятная наивность считать, что «достаточно освоить около 50-ти церковнославянских слов, чтобы понимать службу». Достаточно взять в руки только словарь церковно-славяно-русских паронимов (слов, одинаковых по написанию и разных по смыслу), чтобы понять, что проблема больше в разы!
Если изучение церковнославянского «повышает умственные способности», то почему среди выпускников семинарий, гимназий, воскресных школ и духовных училищ есть троечники, не умеющие грамотно писать по-русски?
Да, у Бога нет рук, кроме наших.
Но кроме рук неплохо бы пользоваться и головой!
