Айболит улыбался. Он улыбался неизменной грустной улыбкой, от которой становилось тепло и уютно. Другим Лера его не знала, возможно, потому что знала совсем недолго. С высоты ее трехлетнего возраста Айболит выглядел надежно и мудро. Когда-то родители настрого запретили ей улыбаться незнакомцам, а тем более разговаривать. Особенно просили избегать добрых, улыбчивых дяденек. Лера толком ничего не понимала, но врожденной интуицией всецело доверяла матери и отцу.
Конфет не брала даже у старой тетеньки, живущей в соседней квартире. По-детски принципиально поджав губы, сдержанно здоровалась с ней при встрече. При этом намертво вцепившись в мамину руку. Лера действительно не доверяла чужакам. К ним относились все жители этой планеты, живущие за пределами ее квартиры.
Мама скучает
Сейчас Леру за руку никто не держал, но смотреть на Айболита серьезным взглядом она не могла. Маленькая белокурая девочка с голубыми бездонными глазами напоминала ангелочка и сейчас также искренне улыбалась.
— Тебе здесь нравится? — мягко проговорил Айболит.
— Очень! — после продолжительной паузы промолвила Лера. — Маму только жалко. Она раньше много плакала и сейчас, наверное, сильно скучает.
— Скучает, — искренне поддержал Айболит.
Вопреки себе, она абсолютно спокойно переживала эту разлуку. Душа приняла ее как должное. Словно и быть по-другому не могло. Лера не помнила момент своего переезда в новую больницу. В том, что это больница, она не сомневалась. Вокруг было много людей. Старые и молодые, светлые и невиданно смуглые. Все были разные, но абсолютно здоровые. Как-то раз мелькнула даже пожилая соседка, что предлагала конфеты. Однако здесь она передвигалась очень легко, без своей привычной изогнутой палки.
В прошлой больнице таких здоровых людей Лера не встречала. «Всех излечит, исцелит добрый доктор Айболит», — всплыло однажды в памяти ее любимое стихотворение. Настоящего имени доктора Лера не знала. Все остальные называли его по-разному.
Шаг в пропасть
Она жила здесь уже много дней. Поначалу смущало отсутствие мамы. Позже стало хватать мыслей о ее существовании. Мама есть, и у нее все хорошо. Это главное. Когда они еще были вместе, мама не отходила от Лериной больничной кровати. Сидела рядом, а по вечерам, когда заканчивались утомительные процедуры, украдкой смахивала слезы.
Превозмогая головокружение и слабость, Лера как могла успокаивала маму. Та действительно брала себя в руки и ласково улыбалась. По-настоящему девочка расстроилась лишь единственный раз. После процедур у нее стали выпадать волосы, и однажды она осталась без своих любимых косичек.
— Почему меня забрали у мамы? — уже серьезно посмотрела она на Айболита.
— Как ты себя чувствуешь? — ушел от темы наставник. Лера прекрасно поняла, к чему он клонит, — исцеление. Ее мучения бесповоротно закончились. Этому не было объяснения, но девочка отчего-то понимала — подобное возможно только здесь, в обществе всемогущего доктора. Мама и папа почему-то не вписывались в эту концепцию. Лера рассуждала как взрослый, напитанный житейским опытом человек. Айболит говорил странные вещи, но и это девочка принимала легко и непринужденно.
— Ты только в начале пути и со временем все поймешь. Судьба твоих родителей будет зависеть только от тебя, — продолжал интриговать доктор. Упоминание о матери и отце тут же вселили надежду. Они снова будут вместе. Нет — не так. Они будут рядом.
— Но ведь я еще маленькая, — недоуменно пожала плечиками Лера. — Как я им помогу?.. А у меня будет братик? Мама обещала, что когда-то у меня появится братик. Я хочу братика.
— Нет, братика у тебя не будет, — Айболит продолжал грустно улыбаться. Он понимал, что этот белокурый ангелочек скучает по дому. Потом встал, взял Леру за руку и подвел к краю пропасти. От раскинувшегося под ногами вида у маленькой девочки захватило дух. Однако обычного в подобных случаях страха она не испытала. Рука у Айболита была теплая, мягкая и… родная. Сейчас она всецело доверяла ему.
— Иди! Я бы оставил тебя здесь, но пока ты нужна там, — уверенно сказал он. Девочка еще раз посмотрела вниз и, больше не раздумывая, шагнула в бездну. Спустя мгновение за спиной раздался тихий шелест…
Росток счастья
…Желтый березовый лист намертво прилип к оконному стеклу. Эта яркая точка на фоне серого набухающего неба притягивала взгляд и гипнотизировала. Женя уже целый час не мигая смотрела на лист. Молодая женщина в большом мягком кресле. Мысли в голове роились и путались. В этом клубке противоречивых эмоций впервые за полтора года появилось некое подобие радости. Она пугала Женю и настораживала.
Девушка боялась самого факта ее появления. Казалось, в душе не осталось места тихому и безмятежному счастью. Женя сама изгоняла любые намеки на его существование. Делала это с остервенелой злостью закоренелого отшельника, которого лишают любимого мрачного одиночества. Нет, Женя не была одинокой — дело касалось только души. Ее траур не подразумевал соседства с чем-то светлым и солнечным.
Женя оторвала взгляд от березового листа и перевела его на маленький детский портрет на столе. Уголок цветной фотографии пересекала черная траурная лента. В голове тут же раздался глухой пульсирующий звон. Словно молот отбивал о наковальню «Лейкоз… лейкоз… лейкоз…». Накатила привычная тугая тоска. Мысли переваривали знакомую до мелочей картину похорон — маленький детский гроб, присыпаемый влажным весенним песком. В закоулках памяти затрепетали беленькие девчачьи косички…
Глаза привычно набухли, но вопреки всему новорожденное счастье не исчезло. Затаилось где-то в глубине души и пообещало прорасти при первой же возможности. Объяснения этому Женя не находила. Она не узнавала себя и потому боялась еще больше. Единственным возможным объяснением могло быть время. Прошло полтора года. Рано или поздно боль должна притупляться. «Только не в моем случае!» — категорично заявила себе девушка. «Только не в моем… только не в моем». Она повторяла эту фразу словно заклинание.
Нужно жить дальше
Полтора года назад, а точнее на сороковой день после похорон жизнь словно перевернулась. Женя поняла это не сразу, лишь с течением времени. Любые житейские проблемы вдруг стали разрешаться сами собой. Судьба подкидывала дикие по своей уникальности шансы. Это угнетало еще больше. Человека, с которым хотелось разделить радости жизни, было уже не вернуть. А может такова плата за пережитое горе? Но зачем? И за что? Женя задавалась вопросами с утра до вечера.
Столь неравноценный по ее мнению обмен был несправедлив. В самые трудные моменты, когда Женя была готова смириться, упасть и больше не подниматься, ее словно подхватывала незримая рука. Девушка списывала все на резервные возможности измотанного переживаниями организма.
Вошел Николай. Молча встал за спиной, положил руку ей на плечо и замер. Березовый лист притягивал и гипнотизировал. Рука на плече была холодная — с осеннего заморозка, однако Женя медленно потерлась о нее щекой.
— Как она там? — спустя некоторое время девушка спросила мужа.
— Хорошо. Она слишком много перенесла, чтобы вновь стало плохо. Мне все время кажется, что она где-то рядом…
— Я должна тебе кое-что сказать…
— В жизни ничего не бывает случайным. Значит, нужно жить дальше, — тихо, но категорично заявил Николай. Он также отрешенно продолжал разглядывать лист на стекле. — Чего бы нам это ни стоило. Ради нее…
Лера беззаботно болтала ногами, сидя на краю детской кроватки за спиной у родителей. К их разговору девочка не прислушивалась. Она вновь жила в своем доме, рядом с папой и мамой. Остальное вторично.
Лера беззаботно болтала ногами, теребя свои любимые белые косички. Оберегать самых близких людей оказалось делом хлопотным, но она и раньше была первой помощницей во всех домашних делах. Айболит, которого окружающие звали по-разному — Творец, Спаситель, Вседержитель… не обманул. Источник маминого счастья не был иллюзией утихающей боли. В отличие от родителей, девочка уже знала, что весной у нее появится маленькая сестренка.
Лера беззаботно болтала ногами, тихо шелестя пушистыми белыми крыльями.
Андрей Анохин
protoinfo.ru
