Евгения НОВОСЕЛЬЦЕВА
Повесть Льва Толстого «Отец Сергий» стала для меня большим открытием и много лет является одной из любимых книг. Меня поразило, насколько писатель был тонким знатоком души человеческой и духовных законов, по которым она развивается. Это особенно удивляет в свете всем известного противоборства классика Евангелию и Церкви. Тем не менее, он говорит о вещах, о которых писали святые отцы.
Христианам хорошо известно, что все страсти имеют корнем гордыню. Но уже давно было замечена особая связь гордости и блудных грехов. В этом смысле, наверное, можно прочитать фразу из книги Притчей Соломоновых: «Погибели предшествует гордость, и падению – надменность». Потом эту мысль в своих трудах повторяет великий аскет древности преподобный Иоанн Лествичник и многие другие отцы.
Вот, например, что писали об этом оптинские старцы: «Блудный помысл и боязнь попускаются за гордость нашу», (прп.Анатолий Зерцалов), «Победу приписывай помощи Божией; а побуждению причина бывает гордость, которой часто и не заметишь за собою» (прп.Макарий); «После тщеславия всегда следуют помыслы блуда и возношения» (прп. Амвросий).
Интересно, откуда это было известно Льву Толстому, герой повести которого боролся с сомнениями (гордость ума) и похотью? Вряд ли писатель глубоко знакомился со святоотеческим преданием. Думается мне, что он знал эту взаимосвязь из личного опыта. В принципе, существование его внебрачных связей – известный факт.
Отец Сергий, в миру – Степан Касатский, наполняет свою жизнь стремлением к совершенству. Но, пожалуй, к довольно-таки абстрактному идеалу (во многом это объяснимо тем, что у самого Толстого не было этого образца, поэтому и его движение не имело конкретной цели). Скорее всего, толстовский монах сам не понимает, куда идет. Не ко Христу, а просто к самовершенствованию.
Духовная жизнь героя сосредоточена не на Боге, а на себе. В этом его гордость, и эгоизм, замкнутость на самом себе. Интересно, что этимология слова «гордость» связана с такими словами, как город, городить, огород, то есть гордый человек сам возводит вокруг себя стены, перегородки, отделяющие его от людей.
Герой был до монастыря горделивым, в мирской жизни его наполняло желание возвыситься над другими, и в ангельском чине Касатский не изменился. Тщеславие неразрывно связано с гордыней как брат с сестрой. Страшны их силы, которые могут перевернуть все верх ногами:
«Когда, например, храню пост – тщеславлюсь, и когда, скрывая пост от других, разрешаю на пищу, опять тщеславлюсь – благоразумием. Одевшись в светлую одежду, побеждаюсь любочестием и, переодевшись в худую, тщеславлюсь. Говорить ли стану – попадаю во власть тщеславия. Молчать ли захочу, опять предаюсь ему. Куда ни поверни это терние, оно все станет спицами кверху» (прп.Иоанн Лествичник).
Тем не менее, в монастырь его привела не только гордыня, но и искренняя детская вера. Кажется, что слишком легко все ему удавалось на первых порах в монастыре. Создается ощущение, что упивался своим «смирением». И поражает тот факт, что в определенный момент, он почувствовал, что всего достиг и всему научился. Но ведь «Для христианина нет оконченного курса; он вечно ученик, и до самого гроба ученик» (Н.В.Гоголь).
Где-то прочитала мысль, что покаяние – это шнур, натянутый между двух столбов: плачем о своих грехах и надеждой на милость Божью. Иначе покаяние становится Иудиным, будет приносить мрак, а не утешение. У Касатского часто было подобное раскаяние: он называл себя гадиной, не мог принять себя таким, какой он есть (а это тоже дело смирения), ругал себя за желание стать святым. Что же плохого в подобном стремлении?..
При этом интересно, что для других отец Сергий мог выпросить у Бога все, что угодно, он стал чудотворцем. А у самого не получалось избавиться от своего маловерия и блудной страсти. «Дух дышит, где хочет» (Ин.3:8) и даже через Своего немощного служителя Господь действовал и преображал мир, отец Сергий был в данном случае лишь орудием.
Поражает, как отец Сергий смирился после своего падения. Конечно, его первые мысли были отчаянные, маловерные. Но он нашел в себе силы идти дальше. Герой перестал думать о себе, что он «нечто немаловажное» (свт.Феофан Затворник). «И понемногу Бог стал проявляться в нем».
После прочтения повести для меня стало очевидным: если человек искренне ищет Бога, даже при ошибках и падениях Господь Сам выходит навстречу этому человеку. Как известно, Он и намерения целует и благословляет даже наши невоплощенные добрые желания. Бог покрывает немощи и ошибки и находит способы, которые привели бы человека к смирению и покаянию.
Повесть ярко показывает, что такое посещение Божие всегда радостно, герой вслед за псалмопевцем Давидом словно восклицает: «Благо мне, яко смирил мя еси» (Пс.118:71). И такой «радости вашей никто не отнимет у вас» (Ин 16:22–23). И я считаю, что хотя и «Отец Сергий» – произведение о грехопадении, но в первую очередь о милости Божией.
«Я думаю, что самое важное во всем этом деле <…> жизни христианской, это то, чтобы все шло в порядке дружбы с Богом и радости, радости о том, что мы Им любимы и что мы можем Ему ответить любовью и эту любовь даже малюсеньким чем доказать. Это колоссальной важности вещь, потому что так часто говорят людям: живи по заповедям: вот тебе десять заповедей тут, все Евангелие – указание на то, чего не надо делать, так ты проверяй и кайся, кайся, кайся… И в результате христианская жизнь превращается в сплошной ад. До того жить можно было, а теперь уж никак жить нельзя, потому что как я вздохну – все не то…» (митрополит Антоний Сурожский).
