НАТАЛИЯ РОГОЗИНА
…И если найдешь много прегрешений в жизни своей (а найдешь, без сомнения, потому, что ты человек), то скажи словами мытаря: Боже, милостив буди мне, грешному (ср.: Лк. 18, 13)!
(свт. Василий Великий, 8, 38).
Утром Варвара Анатольевна по обыкновению зажгла в «красном углу» лампаду и начала громко, нараспев, читать молитвенное правило.
Тем временем ее супруг Семен Петрович собирался на работу и, решив позавтракать, открыл холодильник, на полках которого обнаружил лишь вареную свеклу да несколько картофелин в мундирах. Разразившись бранью, мужчина влетел в комнату, в гневе закричал на жену:
– Надоело силосом питаться! Я не травоядный!
Варвара, бившая земные поклоны, на секунду замерла и, повернувшись к Семену вполоборота, прошипела:
– Пост ведь!
– Это у тебя пост, а у меня – восьмичасовая рабочая смена! У станка стою, болванки тяжелые вытачиваю. Хочу мяса, хочу яиц, хочу сметаны!
– Грех это! – отчеканила сквозь зубы Варвара. – Нужно потерпеть, скоро Пасха.
Семен хотел сказать что-то еще, но осекся, махнул рукой и в сердцах так жахнул входной дверью, что с потолка посыпалась штукатурка.
А Варвара Анатольевна даже бровью не повела, продолжая невозмутимо вчитываться в молитвослов, потому что за тридцать лет семейной жизни привыкла к перепалкам.
Недавно Варвара вышла на пенсию и, осознав, что стоит на пороге вечности, начала воцерковляться. Женщина регулярно посещала храм, неукоснительно соблюдала церковные посты, скрупулезно вычитывала молитвенное правило и пыталась стяжать смирение, что удавалось с трудом.
Будучи острой на язык, она старалась сдерживать эмоции, только получалось так не всегда. Вот и с единственным сыном отношения испортились совсем, а причиной тому явился скандал, который устроила Варвара Анатольевна. Еще бы! Накануне Нового года Юрий привел домой ярко накрашенную девицу:
– Познакомьтесь, это моя невеста Леночка!
– Невеста, говоришь? – смерив молодую особу с красной помадой на губах испепеляющим взглядом, Варвара сразу расставила точки над «и». – Интересно, где вы жить после свадьбы собираетесь?
– Как «где»? Здесь, конечно!
– Только через мой труп! – взвизгнула Варвара Анатольевна: – Чтоб ноги этой крашеной… Леночки у нас не было!
С того дня Юра перестал общаться с родителями, пропадая где-то по вечерам.
Наступила Страстная седмица. Во вторник Варвара Анатольевна поехала на городской рынок, приобрела десяток фермерских яиц и, бережно уложив покупку в пластиковый контейнер, отправилась домой в приподнятом настроении: «В Чистый Четверг покрашу яйца луковой шелухой, смажу постным маслом для блеска, а в субботу освящу в храме».
Утром Великого Четверга она пробудилась рано и, учуяв манящий аромат съестного, вышла на кухню.
За столом, покрытым белой скатертью, чинно восседали Семен Петрович с Юрием и уминали со сковородки пышный омлет, сдобренный зеленью.
Замерев на мгновение, женщина завопила:
– Стыд совсем потеряли, грешники?! Это же яйца к Пасхе были куплены!
– Хватит! – оборвал ее супруг, не переставая жевать. – Надоела ты уже со своими поучениями. Хочешь поститься – пожалуйста! А у нас с Юрой свой режим. Мы физическим трудом зарабатываем и должны как-то силы восстанавливать. Оголодали совсем, вот и приготовили себе полноценный питательный завтрак.
Но Варвара распалилась не на шутку, зашлась в оглушающем, пронзительном крике и умолкла лишь когда встревоженные жильцы из соседней квартиры забарабанили по батарее: бум, бум, бум…
– Дооралась, вздорная баба? – обрадовался Семен. – Хочешь, чтобы люди полицию вызвали? Может это, наконец, тебя вразумит.
«Мяса не вкушаешь, а людей, значит, поедом ешь?»
В храм Варвара Анатольевна понеслась на всех парусах. Влетев в церковь, она встала в очередь на исповедь и, приблизившись к аналою, расплакалась:
– Батюшка, сил моих больше нет! Дома скандалы бесконечные…
– Что случилось? – встревожился отец Михаил.
– Яйца к Пасхе купила, хотела покрасить да в церкви освятить. А муж с сыном зажарили из них омлет с укропом и съели. Грешники они, в Бога не веруют, не постятся!
– Про твоих родных я уже всё понял, – вздохнул батюшка. – Только исповедь – это виденье собственных грехов. О себе давай рассказывай!
– Я-то что? Утром молюсь, вечером молюсь, посты церковные соблюдаю…
– Значит, ты у нас – светлая молитвенница и великая постница? – священник выжидательно смотрел на женщину. – Мяса не вкушаешь, а людей, значит, поедом ешь?
– Что вы, батюшка! – оторопела Варвара Анатольевна. – Как это?
– Очень просто: озлоблением и ненавистью.
– Да я…
– Помнишь заповедь Христа: «возлюби ближнего своего как самого себя»? Если мы любим ближнего, то не можем обидеть, не можем пожелать чего-либо худого ему, но жалеем, заботимся о нем и готовы жертвовать для него всем, что только имеем. Бог есть любовь.
– Но я…
– Время есть принести плоды покаяния. Да вразумит тебя Господь!
Слова батюшки ввели женщину в ступор. Прежде в этом направлении Варвара Анатольевна не думала никогда, искренне считая себя страдалицей и жертвой судьбы.
Из храма она шла домой медленно, вороша в памяти события прожитых лет.
…Замуж Варвара вышла не по любви, а скорее от безысходности. Так сложилось, что очередь из женихов возле ее порога не стояла. В двадцать семь лет она познакомилась с Семеном и, понимая, что этот долговязый, нескладный парень – ее последний шанс на женское счастье, решила: «Стерпится – слюбится!», – ответив на предложение руки и сердца согласием.
Вскоре сыграли свадьбу, и началась долгожданная семейная жизнь – правда, совсем непохожая на ту, которую Варя себе намечтала. Нежные слова супруги говорили друг другу лишь во время медового месяца, а потом наступили серые будни с регулярными ссорами, обидами, упреками, и когда на свет появился сын Юрий, ситуация только осложнилась.
Характер у Семена был взрывным, но и Варвара за словом в карман не лезла – так порой съязвить в ответ могла, что нередко потом сожалела: «И зачем я это сказала? Кто меня за язык-то тянул?».
Неулыбчивая и сдержанная на проявление теплых чувств, лишь на колкие замечания она не скупилась, «пилила» мужа из-за всякой ерунды, не желая уступать даже в мелочах.
Год от года пропасть отчуждения между супругами становилась все шире, но до развода дело не дошло: крепко объединял их совместный быт – кооперативная квартира, дача с огородом в десять соток да нажитый праведными трудами скарб…
Проходя мимо продуктового ларька, Варвара Анатольевна замедлила шаг, подошла к витрине, где лежали мелкие куриные яйца и, поморщившись, спросила:
– А нет ли яиц покрупнее?
– Что вы! Отборные еще в понедельник разобрали, да и эти в остатке. Берите, они хоть и маленькие, но свежие.
– Ладно, давайте! И взвесьте еще килограмм творога.
Вечером Варвара разложила на столе плоды кулинарных стараний: крашеные яйца, пышные куличи с цукатами, ароматную творожную пасху – и подумала: «Много так всего получилось, словно на большую семью», – и в этот миг ей стало невыносимо жаль, что нет у нее этой большой, дружной семьи. Нет и не было никогда…
Светлым лучиком надежды в голове мелькнула мысль: «Может быть, ещё не поздно всё исправить?».
Схватив сотовый телефон Варвара Анатольевна набрала номер Юры:
– Здравствуй, сынок!
– Что случилось?
– Слава Богу, ничего. Просто я подумала: может, ты на Пасху Леночку к нам пригласишь?
– Странно! С чего вдруг такая забота?
Варвара всхлипнула:
– Неправа я была, сыночек. Вы простите меня, деточки, если можете…
– Мама, не плачь! – мгновенно смягчился Юрий. – Мы с Леной тоже хороши. Нужно было вас с отцом подготовить, а мы нагрянули, как снег на голову…
– Нет-нет, я одна во всем виновата! И знаешь что, сынок? Приводи свою Леночку прямо сегодня. Зачем откладывать? Посидим, пообщаемся. Испеку твои любимые булочки с кремом.
– Как «с кремом»? Ведь пост у тебя…
– Я чайку с вареньем попью, а вы пирожных поедите.
– Хорошо, жди гостей, мама!
Радостная Варвара Анатольевна засуетилась возле плиты, приговаривая: «Боже, милостив буди мне, грешной!».
