Образ гонения на церковь Божию. Оригинальная икона была написана в конце XVII, начале XVIII века
Каждый, наверное, встречал совсем пожилых людей. Дедушек или бабушек, которые уже с трудом передвигаются, иногда заговариваются, плохо помнят дела двух-трехдневной давности, но до мельчайших подробностей могут описать события своей молодости. Многие из них давно потеряли все зубы и могут питаться только бульончиком и кашкой, а говорят немного «шамкая».
Такие старички есть в каждом многоэтажном доме, а в деревнях их большинство. В основном они добрейшие люди, потому что пережили тяжелое послевоенное время, многие из них испытали на себе, что такое настоящий голод и холод. Поэтому им жалко всех людей, а особенно своих детей и внуков, которые крутятся с утра до ночи в этом, чужом для них, мире компьютерных технологий и сверхзвуковых скоростей. Как относимся мы к ним? В общем неплохо. Уважаем, помним, в какое время они жили, стараемся не грубить им и не беспокоить лишний раз. Советы их, конечно, слушаем вполуха, хотя не показываем этого. Да и как иначе – что они могут понять в современной жизни? Они от нее безнадежно отстали во всех отношениях.
Вот такой бабушкой на завалинке, которая еще дышит и ходит, говорит и чувствует, но уже мало чем может помочь в важном деле, представляется большинству людей Православная Церковь. Она многое пережила, многое помнит и может рассказать, только вот вряд ли в современном мире она что-нибудь понимает и в чем-нибудь разбирается. В общем-то она неплохая, по-своему добрая, жалко ей всех, а особенно своих чад по вере, которые поработили себя суете до последней черты. О чем-то она еще, шамкая, говорит, да вот слушают ее почти даже и не вполуха, что с нее взять-то? Конечно, большинство (даже неверующих людей) ее уважает, но только как музейный экспонат. Лучше его не трогать, а то еще рассыплется от ветхости.
Иногда, конечно, эта милая «старушка-церковь» позволяет себе нечто совсем несуразное. Вдруг, когда почти все уже начинают думать, что «пациент скорее мертв, чем жив», «старуха» может вдруг такое ляпнуть по актуальному вопросу, что сомнений не остается: очевидный старческий маразм. То про однополые браки тирадой разразится, не понимая, что любовь бывает «разная», то про эвтаназию и аборты, не умея отличить, где «истинное» милосердие, а то и вообще… только тс-с… про политику что-нибудь скажет.
Умные люди, конечно, не обращают на это внимание, кто-то снисходительно смеется на «старушечий» бред, а кто-то из «верующих» укоризненно подымает вверх пальчик и говорит: «Ай-яй-яй! Разве дело Церкви вникать в государственные дела? Да и что вы понимаете в этом?» Понятно, что современный интеллектуал может разбираться и в мирских делах, и в духовных, а вот священство и епископат – что они знают, кроме кадила да кропила?
Что там сказал апостол Павел: «Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно. Но духовный судит о всем, а о нем судить никто не может» (1 Кор. 2: 14-15)? Что там кому не можно разуметь? У нас любой токарь, таксист, продавец, учитель, журналист берется судить о Церкви Божией, в жизни не перекрестив лба и прочитав пару «духовных» книжек (одна из которых – «Мастер и Маргарита») и половину детской Библии (в лучшем случае). И считает, что на этом «основании» может рассуждать о духовности священства и епископата.
«Что позволено Юпитеру, не позволено быку». Каждый знает это изречение. Так, в наше время Церковь оказывается в роли «быка», и все, что ей дозволено – это тихо заниматься «культом» и социальным служением. А еще лучше – просто социальным служением. Вот если бы Церковь только кормила голодных, только лечила больных, только предоставляла жилье малоимущим и не лезла ни к кому в душу, тогда бы ей цены не было! Словом, эдакий Красный Крест с неограниченными возможностями для финансовой помощи. Только вот жаль, что сама Церковь не понимает этого, все лезет и лезет всем в душу, все стучится и стучится в каждое сердце.
«Иных Бог поставил в Церкви, во-первых, Апостолами, во-вторых, пророками, в-третьих, учителями; далее, [иным дал] силы [чудодейственные], также дары исцелений, вспоможения, управления, разные языки» (1 Кор. 12: 28), – говорит апостол Павел. В этом любопытнейшем тексте святой апостол показывает нам дарования благодати по нисходящей линии. Первые в Церкви – святые апостолы – непосредственные ученики Спасителя, очевидцы Его служения и свидетели Его жизни и воскресения. Они возвестили другим Благую весть и в полноте обладали всеми дарованиями Божиими. На втором месте – пророки, так как они возвещают волю Божию, непосредственно сообщенную им свыше. На третьем – учители церковные, и только далее (!) – чудотворцы, целители и прочие святые.
Любопытно, что после апостолов первенство чести принадлежит не чудотворцам, не преподобным или святителям, не благоверным правителям, а пророкам. При этом заметим, что многие пророки были женаты, имели детей и не совершали исключительных подвигов аскетики. Иногда пророки израильские действовали на первый взгляд и вовсе безумно. Так, пророк Осия женился на блуднице, пророк Иезекииль больше года спал с кирпичом, ел лепешки, испеченные на коровьем навозе (Иез. 4: 15). Некоторые из них совершали поступки вообще мало сопоставимые с какой-либо верой. Пророк Иона бежал от исполнения поручения Божия, пророк Елисей проклял детей (и по его слову их разорвала медведица), пророк Илия собственноручно убил 450 человек. А как они разговаривали с властями и чиновниками! Ну, это вообще ни в какие ворота!.. «Я наведу на тебя беды и вымету за тобою и истреблю у Ахава мочащегося к стене…», – говорит пророк Илия царю Ахаву от имени Господа (3 Цар. 21: 21).
«Иванушко, Иванушко, покушай хлеба-соли, а не христианской крови», – так говорил, скача на палке, блаженный Николай Псковский царю Ивану Грозному. Не правда ли, есть что-то сходное в этих фразах? Может быть, леденящая кровь угроза, изреченная не человеком? После опустошительного похода на Новгород в 1570 году грозный царь вошел в Псков, где испуганные жители встречали его на коленях с хлебом и солью. Когда царь, пораженный словами юродивого, вошел к нему в келью, тот его с угрозой предупредил: «Не трогай нас, прохожий, и уходи отсюда, а то не на чем тебе будет бежать», – и поставил перед ним миску с сырым мясом. «Я христианин и не ем мяса в пост», – хмуро ответил царь. «Мясо-то не ешь, зато кровь человеческую пьешь», – продолжал юродствовать Никола. Вслед за этим по пророческому слову Николы околел любимый конь царя, и Грозный со страхом бежал из Пскова.
Так что это – юродство или пророчество?
Дар пророчества – это дар всей Церкви Божией, а не дар конкретного человека, как мы это видим в церкви ветхозаветной до Рождества Христова. В новозаветной христианской Церкви этим даром в определенных обстоятельствах свыше наделяется любой ее член. «И будет в последние дни, говорит Бог, излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши» (Деян. 2: 17), (Иоил. 2: 28), – изрек пророк Иоиль о временах христианства.
В середине 1360-х годов преподобный Сергий Радонежский по поручению святителя Алексия Московского идет в Нижний Новгород, чтобы убедить князя Бориса Константиновича признать власть московского правителя – великого князя Димитрия. Однако Борис не внял увещаниям Преподобного. Пришлось святому Сергию идти на крайние меры: властью, данной ему митрополитом Алексием, он затворяет все церкви в Новгороде, и богослужения прекращаются. Конечно, читая эту историю сегодня, в ХХI веке, поневоле переносишь события на современные привычные реалии: правящий архиерей дает указание – духовенство его выполняет. Но стоит задуматься, что же на самом деле совершил преподобный Сергий. Он пришел в практически мятежный город, князь которого был готов выступить против Москвы и, когда уговоры оказались бесполезны, запретил богослужение во всех храмах. Вместо урока смирения, это действие вполне могло стать детонатором взрыва ропота и недовольства. И первым на этой бунтарской волне мог бы пострадать сам посланник митрополита. Но Сергий не испугался народного гнева и совершил свое послушание. Будь другой на его месте – все могло бы повернуться иначе. Но Преподобного не посмели тронуть, не посмели и ослушаться – храмы закрылись. Благодать Божия, обитающая в святом старце, помогла совершить ему это поистине пророческое дело.
Вероятно, именно в таком, исповедническом, контексте и может единственно осуществляться пророческое служение. Библейская история свидетельствует нам, что пророки всегда действовали вопреки, а не благодаря. Господь призывал их для обличения и вразумления, а не для пения здравницы и многолетия. Они всегда ходили по острию ножа, находясь в опасности быть или казненными царями, или растерзанными толпой. И после Рождества Христова этот характер пророческого служения не изменился. Все праведники, которым выпадает этот жребий служения Духу Святому, стоят за истину до крови.
Именно поэтому, читая жития святых мучеников, мы видим у них то же дерзновение, что и у ветхозаветных пророков: Дух Святой дает им огонь ревности по Богу. Таковы были многие святые: от великомученика Георгия Победоносца и Максима Исповедника, споривших с царями, до новомучеников ХХ века, которые обличали безбожную власть и свидетельствовали об Истине ценой своей жизни.
Тот же Дух движет Церковью и сегодня. Поэтому церковные пастыри иногда вынуждены не утешать, а обличать народ, и это пророческое слово обличения и предупреждения, которая время от времени изрекает Церковь, больно ранит людей мира сего. В этот момент многие начинают чувствовать, что Церковь не аморфный студень морализаторства, а столп и утверждение Истины, и от этого еще больше ненавидеть ее, ибо «обличение безумному – раны ему» (Притч. 9, 7). И в ответ на каждое такое свидетельство в ответ раздается дружный визг – примерно так визжала царица Евдоксия, когда слышала слова обличения святителя Иоанна Златоуста. Дескать, Церковь не может так говорить!!! Церковь должна всегда всех прощать и любить!
Да, в Новом Завете много сказано о прощении и любви. Однако апостол Петр не простил Ананию и Сапфиру, когда они утаили часть из своего имения (Деян. 5: 1-10). Не простил, а проклял, и оба святотатца погибли. Церковь, оказывается, может не только благословить, но и проклясть. И сам вочеловечившийся Бог-любовь не проклял ли Капернаум и Вифсаиду (целые города!), не пообещал ли им низринуться до ада за то, что они не приняли Его благовествования (Мф. 11: 21-23)? Значит, есть какой-то предел, какая-то граница и у любви? Предел этот – нераскаянная и не перестающая злоба, отвергающая любовь Божию. Злобствующие люди всегда маскируются под благожелателей и говорят, что в Церкви следует исправить одно, другое, третье… Что они, конечно, за Церковь, за священство, просто неправильно вести себя так, а нужно – по-другому. Однако суть всех этих замечаний одна: хула на Духа Святого. А цель – сделать слушающих соучастниками единственного греха, которому нет прощения (Мф. 12: 31-32). Эти люди пытаются через очернение видимой церковной организации опорочить весь церковный организм, все мистическое Тело Христово.
Такие речи произносятся для маловерующих, не знающих, что Церковь земная – это собрание грешников кающихся, где каждый из нас сегодня побеждает грех, а завтра сам может быть побежден им. Такие речи – для тех, кто сам в войне с грехом не участвует, а только смотрит, как сражаются другие. Кто прощает себе все дурные слова, мысли и поступки, но зато не прощает ни одного дурного взгляда, обращенного в свою сторону. Для тех, кто требует от других святости, часто не имея в себе даже человечности.
Они, видящие дурное только вне своей личности, чужды не только христианства, но и всякой духовности. Христианство начинается с проповеди Пророка Иоанна Предтечи: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф. 3: 2). Для делателя покаяния нет других грешников, потому что все зло мира находится внутри его собственного сердца. Следовательно, и социальная революция должна совершаться внутри человека,
освобождение человечества от тирана также «внутрь вас есть», ибо главный тиран у каждого из нас заседает в сердце.
Кому-то очень важно превратить Церковь Христову в беззубую маразматичную старуху, и этот кто-то – вовсе и не человек. Поэтому любой, дискредитирующий учение Христово, осознанно или нет, выполняет волю сатаны.
Христос сказал: «Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа» (Ин. 3: 8). Поэтому всякий раз, когда слово обличения и вразумления, изреченное благочестивым мирянином, священником или епископом, кажется вам диким и безумным, подумайте о том, что это не повод хулить Церковь, а повод вспомнить слова апостола Павла: «Мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие» (1 Кор. 1: 23). Быть может, и через этого христианина говорит Бог, а все его безумие – это юродство пророка, пекущего лепешки на навозе?
Священник Сергий Бегиян
pravoslavie.ru
