Периодически мы читаем в новостях, как в Жизнь Вечную рождаются новомученики Христианской Церкви в Сирии. Глядя на эти смерти за Христа, мы, жители Германии, можем сколько угодно скорбеть об уходящем немецком порядке, но каждый из нас должен задать себе простой вопрос: должна ли Европа отказаться от приема беженцев, зная, что среди них есть те, кто действительно ушел от верной смерти? Даже если таких среди общего числа процентов десять. Должны ли эти десять процентов умереть так, как умерли недавно очередные христиане в Сирии?

Я далеко не идеалист. Я, мои близкие и друзья, все мы, живя здесь, боимся потерять тот мир, к которому привыкли. Безусловно, ведь мы живем здесь, здесь растут наши дети, мы любим Европу, именно «старушку Европу». Теперь мы переживаем вторжение людей совершенно другой цивилизации и культуры извне.

Что же мы боимся потерять?

Вот это действительно хороший вопрос. Как и многие европейцы, мы боимся не только потерять покой, но и боимся глобальной исламизации Европы. И это страхи той Европы, которая на официальном уровне отказалась от христианства, выбросив его из европейских ценностей?

Мы живем в Германии пятнадцать лет. С точки зрения истории это очень короткий срок, но даже за эти годы Европа успела очень сильно измениться. В середине XX века первый федеральный президент ФРГ Теодор Хойс говорил, что Европа покоится на трех холмах – на Акрополе, который дал ей ценности свободы, философии и демократии, на Капитолии, давшем римское право и общественное устройство, и на Голгофе, то есть на христианстве. С 2002 года христианство вычеркнуто из «европейских ценностей». По этому поводу Папа Иоанн Павел II высказался просто пророчески: «Единство европейских народов, если ему суждено быть долговечным, не может быть только экономическим и политическим… Европейская идентичность была бы непонятной без христианства. Только Европа, которая не скрывает, а наоборот, снова открывает свои христианские корни, сможет быть на высоте великих вызовов третьего тысячелетия».

Вызовы пришли незамедлительно. Легализация однополых браков, легких наркотиков… Давайте подумаем, может быть, встреча с другой цивилизацией, которую мы переживаем сейчас – это своего рода инъекция, которая необходима европейскому обществу? Болезненная, трудно переносимая, но без которой уже не обойтись?

Недавно наши друзья-католики рассказывали нам о том, что в одном из своих выступлений канцлер Германии Ангела Меркель в ответ на очередной вопрос о том, как избежать исламизации в связи с наплывом беженцев из Сирии, ответила: «Боитесь исламизации – возвращайтесь в Церковь». Этот ответ просто в самую «точку»! Ведь взаимоотношения ислама и христианства складываются не первый век. «Джихад» – территория священной войны – ведется там, где нужно утверждать знание о едином Боге. То есть среди язычников.

На этом основании складываются отношения религиозной психологии ислама по отношению к внешнему миру. Этот мир делится на Дар аль-Ислам (Территория мира) – земли, где уже утвердился ислам, Дар аль-харб (Территория войны) – территории, где пока существует языческая или атеистическая (читай сатанинская) власть, и Дар аль-ахд (Территория мирного договора). Есть люди Писания – иудеи и христиане – последователи монотеистических религий, у которых с исламом есть общая связующая база – книга Бытия.

Фото: scd.ru.rfi.fr

Сегодня беженцы попадают на территорию современной Европы. Что они видят? Действительно ли христианскую цивилизацию, которая крепко стоит на фундаменте своей веры, своей культуры? Или перед ними абсолютно ненормальное общество, где проповедуются очень сомнительные ценности, отпавшее от христианства и, соответственно, впавшее в язычество? Если верно второе, то это – благоприятная почва для джихада, а следовательно, и для агрессивной проповеди ислама.

Поэтому если современное европейское общество боится потерять свою культуру, оно должно вернуться к фундаменту, на котором эта культура базируется – к христианству. Может быть, оно стоит на той грани, когда необходима такая встряска и отрезвление. Может быть, угроза исламизации Европы (мнимая или реальная) посеет спасительный страх? Может быть, и смерти новомучеников сирийских заставят мир ужаснуться и встряхнуться от этого своего «благополучного» и дряхлеющего существования, ведь, как говорил католический новомученик архиепископ Мечисловас Рейнис, «умирают только те идеи, за которые никто не умирает».

Впервые ли такая «шокотерапия» происходит в европейской истории? Если смотреть на историю как на реку, то полезнее следовать не вдоль реки, отстраненно наблюдая течение, а пересекать ее вброд, вглядываясь в конкретный исторический отрезок, анализируя те процессы (разрушительные или созидательные), которые происходят (или происходили) в конкретный период времени. Самое очевидное сравнение, которое приходит на ум – эпоха, наступившая сразу после падения Римской империи, Великое переселение народов.

В VI веке в Рим пришли варвары, язычники. Христианство только утвердилось на европейских землях. Всего-то чуть больше ста лет прошло после Миланского эдикта, провозглашавшего религиозную терпимость на территории Римской империи, как молодому христианскому обществу пришлось встретиться с новыми соседями, имеющими совершенно иные взгляды на жизнь. Варвары приносили младенцев в жертву, устраивали себе гаремы, часто убивали христиан, разрушали их храмы и монастыри.

Тогда христиане проявили чудеса веры и, как показывает история, христианское общество оказалось сильнее языческого.

Да, мирной жизни не было. Но разве во Христе обещана спокойная жизнь?

Сколько подвижников, просветителей, мучеников знаем мы с тех времен. Святых миссионеров – Патрика, Вонифатия, Вилиброрда!

Уже в IX веке, при Карле Великом, общество в большинстве своем вновь становится христианским.

Как пройдет и к чему приведет встреча двух цивилизаций сейчас – неизвестно. Я вовсе не призываю обращать мусульман в христианство. В вере не должно быть фальши. Людям, выросшим на Коране, крайне сложно понять заповеди Христа. Но я абсолютно уверена, что нам всем надо постараться взглянуть на эти сложные перемены в Европе со смирением, а значит с миром, и постараться увидеть в происходящем пользу.

Фото: fed.sibnovosti.ru

Сейчас очень многое зависит от того, какие настроения восторжествуют в обществе, ведь могут одержать победу и негативные настроения, находящие поддержку в партиях неофашистов.

Переселение народов – это всегда провокация. В первую очередь на способность общества самоидентифицировать себя, свою культуру, постараться обрести свои корни, возможно, почти потерянные. Если задуматься, то переселения народов случаются достаточно часто, и при правильном, рассудительном и спокойном восприятии не несут за собой катастрофических последствий. В начале девяностых мы учились на первом российском отделении теологии в Омском государственном университете. Тогда в Сибирь массово поехали китайцы. Они работали, где только можно. В детских садиках появились китайские дети. Сибиряки запаниковали, что китайцы вот-вот покорят Сибирь. Люди не знали, как реагировать, старцев вспомнили, эсхатологические пророчества…

Очень верной была реакция правящего тогда архиерея – митрополита Омского и Тарского Феодосия. Он сказал, что раз в городе открыли факультет богословия, то необходимо найти силы и начать перевод книг по элементарной катехизации на китайский язык.

Немцы – очень упорядоченный народ. Эмигрантские службы пока планируют все общежития и лагеря для беженцев содержать три года, на это (и только на это) время беженцам создадут приемлемые условия для жизни. Как только порядок в Сирии будет наведен, люди смогут вернуться домой. Совершенно очевидно и то, что немалая часть осядет в стране всеми правдами и неправдами, но хочется думать, что катастрофы от этого не будет. В «старушке Европе» очень много хорошего и здорового, что может помочь не потерять, а приобрести.