СЕРГЕЙ ХУДИЕВ
Накануне 100-летия Октябрьской революции публицист и богослов Сергей Худиев размышляет о секретах успеха и провала грандиозного коммунистического эксперимента.
Фото: Антон Белицкий/Ridus.ru
- И вот мы уже все историки!
- Протоиерей Георгий Митрофанов: 1917 – короткий год «свободной Церкви»
- Ольга Васильева: Церковь и гражданская война – что произошло?
- Октябрьская революция: сто лет одиночества
- Революция должна происходить в человеческом сердце
В эти дни мы отмечаем столетнюю годовщину начала грандиозного социального эксперимента, который длился семь десятилетий и глубоко затронул жизнь значительной части человечества — в СССР и Восточной Европе, Китае, Монголии, Кампучии… Он показал многое, но один из его результатов касается нашей общей природы. Человек есть существо, нуждающееся в смысле.
Как объяснить молодым, что значит «куриц на углу выбросили»
Люди, которые ностальгируют по СССР, ностальгируют явно не по бытовой стороне жизни. Она была весьма жалкой, и, в итоге, и привела к разрушению системы. Экономически, в обеспечении потребностей граждан, СССР был страшно неэффективен, и, если бы людей можно было бы на время возвращать в те условия, даже самые пламенные патриоты СССР бы сбежали.Отсутствие самых простых бытовых вещей вроде туалетной бумаги, бананы и апельсины как чудное и редкое лакомство, мясо, которое появляется изредка и которое надо добыть, отстояв огромную очередь… Я хорошо это помню — я сам ребенком стоял в таких очередях, поскольку отпускали только по какому-то количеству «в одни руки», и поэтому в магазин прибегали целыми семьями.
Выражение «продать Родину за тряпки» (я помню советский фильм, где безрассудная девушка делает именно это) довольно показательно – советского человека просто модная и удобная одежда могла соблазнить на государственную измену. Это была экономика, в которой наличие денег (их тоже было мало) само по себе не означало возможности что-то купить. Требовалось сочетание денег, связей, и, иногда, чистого везения.
Сейчас молодым людям невозможно объяснить смысл слов «куриц на углу выбросили». Это означало, что они (внезапно) появились в продаже, и надо было стремительно срываться с работы и занимать очередь, пока их все не разобрали. О том, что лечить зубы можно с обезболиванием, и так и полагается, я узнал годы спустя после падения советской власти.
Но было переживание великого «мы»
Но было то, что заставляет людей ностальгировать. Это атмосфера, которую вы можете почувствовать в некоторых старых советских фильмах. Переживание великого «мы», единства с другими людьми – согражданами, людьми доброй воли во всем мире, теплого человеческого братства с людьми разных языков и цветов кожи. Гордая и счастливая принадлежность к стране, на которую с надеждой и любовью смотрят трудящиеся всего мира.Участие в великих, грандиозных свершениях — когда старшие школьники отправлялись помогать колхозникам, провозглашалось не как свидетельство чудовищной неэффективности системы, а, напротив, как солидарность и участие – «Мой труд вливается в труд моей республики».
Марксизм-ленинизм провозглашал, что человеческая история имеет смысл и цель. Она движется к светлому будущему, когда осуществится «Великая Мечта», исчезнет всякая зло и неправда, эксплуатация человека человеком, войны останутся далеким воспоминанием. Люди научатся лечить все болезни, полетят к далеким планетам, подружатся с обитателями далеких галактик – космос был важной частью того, что можно было бы назвать «Великой Мечтой».
Правда, личного бессмертия идеология не обещала — и не скрывала, что «жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе». Идеи, что когда-нибудь наука достигнет такого могущества, что воскресит умерших, осторожно дозволялись, но никогда не были заметной частью идеологии.
Зато она давала переживание смысла здесь и сейчас — мы все участвуем в великом, правильном деле, вносим свою долю в исторические свершения, находимся на правильной стороне истории. Она давала переживание правоты — мы правильные люди, мы принадлежим к правильной общности. Советские фильмы — особенно документальные фильмы о героях труда — прославляли честный труд на благо сограждан, верность по отношению к семье и дружбу народов.
Именно поэтому коммунизм был таким мощным — и таким живучим движением.
Напоминания — даже совершенно верные — о том, что в бытовом отношении СССР был ужасен, пропаганда врала, а советские люди отчаянно крутились, пытаясь урвать дополнительный кусок, не могут разрушить эту тоску по единству и смыслу.Люди еще могут пережить, что их жизнь конечна, но не могут — что она бессмысленна. Именно поэтому немало людей до сих пор с нежностью и ностальгией вспоминают СССР — или тоскуют по нему, если ни его не застали.
Чем марксизм противоречит атеизму, который провозглашает
Когда вы говорите адепту политической идеологии (в данном случае, коммунистической) о том, что его взгляды ложны, для него это означает, что его жизнь бессмысленна. А этого он пережить не может. Этого вообще не может пережить человек.У человека есть глубочайшая потребность в том, чтобы его жизнь обладала смыслом, включенностью в некий контекст, который бы делал бы ее важной, нужной, вовлеченной в общий процесс развития мироздания, связанной с другими жизнями. Как современников, так и людей, живших раньше и теми, кто будет жить потом.
Светские идеологии – марксизм, либерализм, национализм – отзываются на эту потребность. Марксизм позволял человеку почувствовать себя частью огромной картины, осознать свои трудовые будни как часть великого исторического проекта.
Однако здесь лежало его неизбежное внутреннее противоречие. В марксисткой картине истории присутствовала несомненная телеология (от греч. «телос», цель) – история осмысленна, она движется к определенный цели, и даже эсхатология — учение о конце истории, когда будет построен коммунизм и окончательно истребится всякое зло.
Это несомненно противоречит атеизму и материализму, который, с другой стороны, провозглашает марксизм. У материи не бывает целей. Целеполагание может быть только у личности. Тем более, у материи не может быть каких-то благих целей — чтобы различать добро и зло, нужно быть, опять же, личностью.
Как писал, например, коммунистический автор Геннадий Гусев в книге «Странствия великой мечты»,
«Не какой-то изначальный «примат» добра и любви, якобы восходящий к идее бога, а объективно подтвержденное всем ходом истории превосходство человеческой солидарности, единения над эгоизмом, человеконенавистничеством есть начало начал, благодатный источник подлинно нравственной жизни человечества.Прыжком чистой веры провозглашалось, что «ход истории» «объективно подтверждает» нравственные ценности, более того, природа наделялась нравственным суждением и нравственной карой — она «безжалостно мстила» эгоистам. Конечно, в эмпирической реальности это очевидно не так — но еще раз обратим внимание на главное противоречие этого мировоззрения. У истории есть объективный нравственный смысл и цель — при этом принципиально нет никого, кто мог бы этот смысл и цель задавать.
Ниточка единения и самоотверженности ведет нас опять к истокам человечества и на каждом шагу убеждает: природа всегда безжалостно мстила одиночкам, преступавшим высшие интересы рода человеческого. И вообще, как теперь все более проясняется, в борьбе многих человекоподобных за жизнь на земле победителем вышел именно тот вид, в котором было сильнее развито чувство взаимной поддержки, тот, где чувство коллективного самосохранения брало верх над чувством самосохранения личного.
Итак, сама история выступает главным доказательством бессмертия Великой Мечты о торжестве Добра над Злом, бескорыстия и справедливости — над подлостью, жадностью и угнетением. Нет, вовсе не наивен, не примитивен тот самый хэппи-энд — счастливый финал добрых народных сказок!»
Попытка найти смысл жизни без Бога – провалилась
Атеисты не-марксисты — такие, как, например, Ричард Докинз — гораздо последовательнее, когда заявляют, что в их картине вселенной «нет ни добра, ни зла, ни цели, ни замысла, ничего, кроме слепого и безжалостного безразличия». Тезис русских атеистов XIX века — «человек произошел от обезьяны, следовательно, мы должны любить друг друга» — трогательно нелогичен и выдает то обстоятельство, что они все еще живут в христианском мире, где существует объективное добро и зло, а у истории есть подлинный смысл и цель.Но если картина мира верна марксистов верна – Бога нет, мы не результат замысла, а результат развития процессов, у которых никакого замысла нет и не может быть, то их жизнь (как и жизнь вообще) и является бессмысленной. Нет никакой осмысленной истории, частью которой могла бы быть их жизнь и их борьба.
Мы нуждаемся — как в воде и в воздухе — в том, чтобы наша жизнь была осмысленна и являлась частью осмысленной истории. В этом секрет успеха коммунизма и в этом секрет его провала. Но сама эта истина о нас — мы требуем, чтобы наша жизнь имела смысл — говорит о том, что коммунисты искали нечто подлинное, но искали не там.То, что было настолько привлекательным в коммунистической идеологии — история обладает нравственным и эсхатологическим смыслом, человек призван быть ее активным участником — опровергает принципиальный для этой идеологии атеизм.
Как говорит К.С.Льюис, вся история человечества — это история попыток найти счастье без Бога. Коммунизм — это грандиозная попытка найти смысл жизни без Бога. Она провалилась. Но, как и для всякого эксперимента, отрицательный результат — это тоже результат.
