Валерий Н. (17 лет), попал в секту кришнаитов при следующих обстоятельствах. Как он сам рассказывал о себе, он боялся «взрослой» жизни. Ему казалось, что отношение его близких, членов его семьи меняется по отношению к нему в процессе его взросления и вхождения во взрослую жизнь. Он по-прежнему стремился к родительской опеке, и, как сам он описывает это свое состояние, ему казалось, что родители «выбрасывают его из домашнего гнезда». С другой стороны, он злился на свою социальную зависимость от них, но как разрешить эту ситуацию, не понимал. Валерий рассказал мне следующее: «Я хотел оставаться ребенком, и за это презирал сам себя. Я искал форму протеста, хотелось обратить внимание на себя, я даже стал стыдиться своего высокого, не по годам роста. И тут и произошла моя встреча с кришнаитами. Я познакомился с ними на Арбате, и стал посещать их санкиртаны на Беговой. Мне предложили переехать в ашрам в Сухарево, и я согласился. И только теперь я понимаю, почему я так поступил. Я как бы совершил протестный подвиг, то, что называется «детским негативизмом», на глазах у родителей уйдя из дома. С другой стороны, я подсел на полное иждивенчество, мое детство как бы вернулось ко мне. За меня решали другие: во что одеваться, что есть и когда просыпаться и ложиться спать. И мы там все делали это почти синхронно, и это — как большой детский сад, где есть свои воспитатели и наставники. Все это продолжалось до тех пор, пока я не понял, что меня используют как какой-то «барабан» для прославления синего бога. Я думал, что эти мысли навевали мне асуры (демоны). Потом я увидел, что наши наставники не придерживаются строго того образа жизни, который предлагали нам. И более того…
Я пережил настоящий шок, и мне казалось, что все потеряло смысл и надо вернуться домой. Но мне даже не в чем было вернуться к моим настоящим родителям. На мне была куртка и дхоти и сандалии на босую ногу, а была зима. Я добрел до дороги и стал ловить машину, хотя у меня не было и денег. Но совершенно незнакомый человек согласился бесплатно подвести меня до дома в Москве. Я согревался в этой машине и смотрел на приклеенные к панели управления машины иконки и плакал. Теперь я знал, что я должен буду пойти в православный храм и поговорить со священником. Дома меня не узнали — я похудел на 20 килограммов, и при моем росте выглядел как скелет. Когда я сказал своим неверующим родителям, что хочу поговорить со священником, они неожиданно для меня сразу согласились, и, когда я немного окреп, отец отвез меня на машине в ваш храм»[2].
У новообращенных в те или иные секты отмечается достаточно большой дефицит человеческого внимания и общения. В секте такой дефицит провоцирует у них расцвет надежды, что неудачная прошлая реализация себя в одном социальном окружении не противоречит успехам в другом. Человек не осознает, что облегчение наступает за счет самой ориентации на новую среду обитания, снижающей напряженность вытесненных чувств. Вместе с тем важно, что субъективно люди ощущают улучшение обещанного сектой душевного равновесия и «гармонии» с миром. Особенно если новая среда предоставляет им такую референтную (авторитетную) группу, которая поддерживает их в трудную минуту, становится сильной подпоркой в дефиците внимания, общения и любви[3].
Наталия М. (25 лет), посещавшая секту Муна, рассказывала: «Когда одна сестра хотела покинуть наше собрание, то мы решили использовать по отношению к ней то, что в церкви объединения называется «бомбежка любовью». Всякий раз, когда мы ее видели, мы старались подходить к ней, поцеловать, подержать ее за руку, посмотреть в лицо и улыбнуться. Нам всем дали ее телефон, и мы старались звонить ей и приглашать в загородные поездки или просто рассказывать, что происходило в ее отсутствие на собрании, о чем были проповеди. Когда она совсем перестала ходить, некоторые брали ее адрес у руководителей и ездили к ней домой с цветами, тогда она уже не подходила сама к телефону, а ее родители были настроены резко против церкви объединения»[4].
К факторам, повышающим уязвимость подростков и юношей при попадании в культ, относят разнообразные критические ситуации и переломные моменты в их личной жизни. Вероятность нервных срывов сильно возрастает во время периодов, приводящих к смене привычного образа жизни: в первый год вне семьи (например, учеба в ВУЗе и в другом городе); для взрослых при смене работы или ее потере; для молодых — на первом курсе или после окончания учебного заведения; под влиянием внезапной болезни, смерти близкого человека. К ситуационным факторам относят также развод, безработицу и переезд. Во всех этих случаях секта обещает помочь справиться с кризисом, заменить формой религиозного статуса отсутствие у человека достойного социального положения.
Петр Н. (45 лет), посещал собрания «свидетелей Иеговы», рассказывает: «Когда меня уволили в запас, то я не знал, чем я буду заниматься. Я отдал армии лучшие годы своей жизни, и вдруг все это оказалось в прошлом. Я не находил себе места. Мне казалось, что и жена, и дети, и даже соседи стали воспринимать меня как-то иначе. Мне не хватало некой системности, порядка и дисциплины. Мне казалось, что я чего-то не успел сделать за время прошедшей службы, а если бы я успел, то, наверное, я бы продолжал продвижение по службе и не попал бы под это никому, как я говорил себе, не нужное увольнение. И к нам в квартиру пришли двое мужчин, которые предложили бесплатно изучать Библию. Сначала я подумал, что они из храма, который недалеко от нашего дома. Но они сразу сказали, что они не имеют отношения ни к какой церкви, что у них именноорганизация, и это слово мне сразу врезалось в сознание. Я согласился изучать с ними книгу «Познания», посещать в соседнем доме «книгоизучение» и посещать «организованное служение в зале царств». Особенно меня расположило к ним то, что они вызвались помочь мне наладить отношения в семье, и я почувствовал, что я как бы оказался опять востребованным, «в строю». Мне нравилось, что они аккуратно одеты, при галстуках, начищенные ботинки и все такое…
Вскоре я стал некрещеным возвещателем и с более опытным «свидетелем» пионером служения стал ходить по квартирам и рекрутировать людей в нашу организацию. Кстати, в наших рядах оказалось достаточное количество бывших военных, я имею в виду именно офицерский запас. Каждый день я осознавал, что и я сам, и моя семья при деле, и мы стремились к полновесному служению в царстве Иеговы»[5].
Секты реализовывают стремление подростка, и юноши, и вступающего в зрелый период заполнить имеющийся у него психологический дефицит и преодолеть внутреннюю тревогу; для людей боле зрелых секта как бы возвращает социальную значимость, раздвигая горизонт возможностей[6]. Экзистенциальный страх, появляющийся у молодого или оказавшегося на «обочине жизни» зрелого человека, сложные обстоятельства делают его идеальной жертвой различных деструктивных групп, в которых он освобождается от беспокоящих его мыслей и тревоги. В секте часто обещают окончательное решение всех вопросов по принципу «ноу проблем». Соблазнительность секты заключается в обещании немедленного исполнения многих желаний. Понятно, что чаще всего молодой или даже зрелый человек это даже не осознает.
Социально-психологический аспект проблемы заключается в том, что на людей, находящихся в деструктивной в секте, производит особое впечатление появление смысла в их жизни, чувства безопасности, принадлежности к группе, связанное с коллективным проведением времени (молитвы в общине, исполнение коллективных обрядов, собраний и совместного миссионерского служения).
Гуру, пастор, учитель, пророк, прорицатель рассматривается членами культа, о чем мы уже говорили выше, как «божественная» фигура сверх-отца (например, Преподобный Мун в культе «Церковь Объединения», или «его божественная милость» в случае с кришнаитами с их культом Прабхупады как «литературной аватары господа Кришны»), или сверх-матери (например, Мария Деви Христос, обладающая абсолютным авторитетом). Он (она) для последователей — непререкаемый религиозный авторитет.
Традиционные религиозные группы не придают такого значения, своим лидерам выполняющим более, административные, или символически главенствующие роли. Так, например, в православном христианстве внешних авторитетов не существуют. Принцип соборности доминирует в сознании рядовых верующих, которые могут свободно критиковать руководство Церкви и видеть полноту ее религиозного значения в отдельно взятых «старцах» или рядовом священнике, который ближе им по духу. Нечто подобное мы обнаруживаем и в первенствующей апостольской Церкви. Сам Сын Божий, учил: «… вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими; но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою; и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом» (Мф. 20, 25-27). Ап. Павел в Послании к Галатам писал: «И в знаменитых чем-либо, какими бы ни были они когда-либо, для меня нет ничего особенного: Бог не взирает на лице человека. И знаменитые не возложили на меня ничего более» (Гал. 2, 6). Ап. Павел не видит авторитета ни в апостольском служении, и даже ангельском служении, если это служение расходится хотя бы в чем-то с самими вероучительными принципами. Он пишет: «Но если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема… У людей ли я ныне ищу благоволения, или у Бога? людям ли угождать стараюсь? Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым» (Гал. 1, 8, 10). Ап. Павел свободно обличает главенствующего среди апостолов, апостола Петра, и менее авторитетного апостола Варнаву, видя, что в некой ситуации «они не прямо поступают по истине Евангельской» (Гал. 2, 14). О своем служении он отзывается еще более скептично: «Я насадил, Аполлос поливал, но возрастил Бог; посему и насаждающий и поливающий есть ничто, а все Бог возращающий» (1 Кор. 3, 6-7). Подобная заниженная самооценка есть не что иное, как благоговение перед Самим Богом, Который один свят и самодостаточен — Сущий. Еще пророк Исаия, горя ревностью о Господе, восклицал: «Перестаньте вы надеяться на человека, которого дыхание в ноздрях его, ибо что он значит?» (Ис. 2, 22).
И в этом смысле сектанты с культом своих основателей и лидеров, напротив, ставят того или иного человека на некий божественный пьедестал и отвергают любую возможную критику в его адрес.
Члены группы воспринимают свое сообщество как идеальное общество братьев и сестер, воодушевленных одной идеей и стремящихся к единой верховной цели. Таким образом, секта для многих становится видом совершенной семьи, видом идеального сообщества братьев и сестер по вере.
В сектах эксплуатируется неудовлетворенное желание в коллективной защите и стремление к соучастию в проявлении божественной силы.
Как показывает опыт, большая часть людей приходит в секту в кризисных ситуациях. Вхождение в группу, осознание и впитывание в себя идей спасения только в своей группе (как, например, в секте «Свидетели Иеговы») приводит к ощущению того, что сбывается какая-то мечта с возникновением убеждения в исполнении духовных надежд и имеющих вселенское значение целей[7]. Причастность к тайной единой цели цементирует отношения и помогает подчиняться законам групповой сплоченности.
Здесь уместно процитировать Писание: «Ибо, когда будут говорить: «мир и безопасность», тогда внезапно постигнет их пагуба…» (1 Фес. 5, 3); и еще: «Ибо ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг. Советую тебе купить у Меня золото, огнем очищенное, чтобы тебе обогатиться, и белую одежду, чтобы одеться и чтобы не видна была срамота наготы твоей, и глазною мазью помажь глаза твои, чтобы видеть» (Откр. 3, 17-18).
Небезызвестная теология обогащения и процветания и неопятидесятнический культ «Альфа-Центр» предлагают своим адептам именно завышенную самооценку. Когда человек перестает оглядываться на угрызения совести и чувствует себя совершенно независимым от собственных грехов, мнит себя заведомо прощенным и спасенным. Его главная задача теперь не спасаться, а спасать, он становиться «лидером», его воспитывают именно как «лидера». Любовь для него перестает являться стремлением к праведности и исполнением Божьего Закона, она скорее превращается в чувство самолюбования собою и собственной религиозной группой избранников-«лидеров», постигших подлинный, как им кажется, смысл жизни. Они как бы не видят или не хотят видеть библейских призывов, где сказано: «Итак люби Господа, Бога твоего, и соблюдай, что повелено Им соблюдать, и постановления Его и законы Его и заповеди Его во все дни» (Втор. 11, 1); и еще: «Боящиеся Господа будут искать благоволения Его, и любящие Его насытятся законом» (Сир. 2, 16); и еще: «Любовь же состоит в том, чтобы мы поступали по заповедям Его. Это та заповедь, которую вы слышали от начала, чтобы поступали по ней» (2 Ин. 1, 6); и ниже, в том же Послании: «Кто приходит к вам и не приносит сего учения, того не принимайте в дом и не приветствуйте его» (2 Ин. 1, 10). Эти люди перепутали Божественную Милость с Божественной Любовью. Милость проявляется к согрешившему, виновному; а любовь человек проявляет по отношению к Богу и ближнему, исполняя святой Закон Божий. Ибо заповеди и регулируют взаимоотношения между Богом и человеком (1-я скрижаль) и человеком и человеком (2-я скрижаль).
Ну а так называемые «водимые духом» — сами себе закон, ибо водятся собственными похотями и избирают наставников себе по страстям своим. В их понимании любовь — это индивидуальные собственные ощущения, которые они переживают в вышеобозначенных харизматических группах как «кайф Святаго Духа» и «на уикендах Святаго Духа». Таковые не вступили в Завет с Богом, у них «роман со Святым Духом». Как подобные умонастроения проникают и в православную среду, трудно представить, понять и объяснить.
Очень важно, как мы об этом говорили и выше, участие семьи в деле реабилитации пострадавших от деятельности нетрадиционных «религий».
«Когда друзья и члены семьи, побуждаемые любовью, начнут работать сообща, они обнаружат, что их возможности безграничны»[8], — отмечает один из ведущих западных специалистов по вопросам реабилитации пострадавших от сект С. Хассен. Действительно, только при помощи близких людей можно оказать помощь последователю того или иного нового религиозного движения.
В большинстве случаев сами родители и приводят на реабилитацию своих близких — адептов сект. Важно дать им понять, что с приходом в Центр реабилитации их роль в участии процесса реабилитации не заканчивается, а только начинается. Они являются важнейшим звеном в цепи соединения человека с социальным миром или, как именуют этот процесс психологи, в процессе ресоциализации (новой адаптации человека к социальному миру, т. к. под воздействием секты человек часто утрачивает связи с окружающей действительностью: потеря друзей, работы, утрата прежних интересов). То, что мы выше определили как социальную значимость.
Семья является своеобразным мостиком, посредством которого человек будет двигаться по пути выхода из референтной (значимой для него) группы и из подавляющего личность влияния лидера секты. При этом близкие должны прийти к осознанию и пониманию того, что их сын или дочь нуждаются в помощи, что это уже не те милые и послушные детки, выполняющие просьбы родителей, или любящие мужья и жены.
Огромное количество семей (особенно это характерно для нашей страны) заложили основание для восприимчивости близким человеком сектантского мировоззрения. Уход человека в секту чаще всего сопряжен с уходом из безбожности и безрелигиозности. Если в процессе воспитания семья не сумела заложить основы духовности, не транслировала критическое восприятие предлагаемых обществом духовных мировоззрений и идеологических позиций, то это приводит к уязвимости перед сектами. В качестве примера можно привести семью с жестким, авторитарным стилем воспитания, где властный отец или властная мать подавляет волю своих детей, закладывая тем самым основы слабовольности, ведомости и инфантильности. Где образовательным и воспитательным моментом оказывается не личный пример родителей, но их прессинг и давление на духовно неокрепшую душу ребенка. В Писании сказано: «И вы, отцы, не раздражайте детей ваших, но воспитывайте их в учении и наставлении Господнем» (Еф. 6, 4); и еще: «Наставь юношу при начале пути его: он не уклонится от него, когда и состарится» (Прит. 22, 6). «Наставь» —имеется в виду прежде собственным примером и лишь потом словом.
Такой родитель, деспотичный в своем отношении к собственному ребенку, воплощает поведенческий стиль, характерный для лидеров сект. Парадокс заключается еще и в том, что секта может привлекать человека тем, что кажется непохожей на его семью, а лидер — непохожим на родителей, в то время как на самом деле группа замещает собой семью и, чаще всего, с еще большим усердием подавляет в человеке свободную волю[9]. Подавляет бесценный дар, дарованный человеку Самим Богом.
Для людей старшего поколения секта может заполнить идеологический вакуум, образовавшийся после падения некогда господствующей в нашей стране коммунистической идеологии. И здесь на смену «единственно правильному учению» приходит «единственно правильная вера»; а место генерального секретаря КПСС занимает в тоталитарном сознании хомо советикуса гуру, «старейшина», пастор, наставник или другой лидер религиозной группы.
В советский период нашей истории первое лицо в отечественном баптизме называлось «генеральный секретарь ВСЕХБ[10]». В настоящее время главенствующие лицо в том же российском баптизме называется «президент федерации ЕХБ[11]». Сектам свойственно подстраиваться под поведенческие структуры мирских людей, заимствуя их сленг, эмоциональный фон и даже манеру самовыражения. Что, без сомнения, противоречит библейскому принципу: «и не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего, чтобы вам познавать, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная» (Рим. 12, 2). Даже миссионерской открытостью нельзя оправдать, некоторый стиль сектантского общения с «внешними», который самими внешними будет восприниматься как вульгарная имитация молодежного (т.е. незрелого образа жизни) или, хуже того, — как шутовство в рясе.
Секта постепенно заменяет собою семью, особенно остро это ощущается, когда в ней предписывается оставлять родных и близких, чтобы всецело посвятить свою жизнь ее целям и идеалам. Ярким примером является «Белое братство», «Церковь Объединения» и «Богородичный Центр», где были случаи, когда дети оставляли своих родителей.
Мне часто приходится сталкиваться с тем, что родители, родные братья и сестры, супруги сектантов буквально теряют рассудок из-за перемен, вызванных религиозной организацией в жизни их близких. Они также могут испытывать сильное огорчение, если секта ограничивает контакты или связь между детьми и их семьями путем отговаривания от визитов домой или их полного запрещения. Именно родители чаще всего осознают проблему задолго до того, как она становится заметной для остальных окружающих. Годы совместного проживания, любви, воспитания и наблюдения за ростом ребенка наделяют родителей особым интуитивным, порой даже не осознаваемым чувством относительно своих детей. Поэтому мать или отец, которые говорят: «Мой ребенок сильно изменился. Он просит, чтобы я называл его только новым именем», — заслуживает того, чтобы воспринимать такие слова всерьёз.
Здесь мне хочется привести отрывок из диспута, который мне удалось провести с лидером российских кришнаитов Вадимом Тунеевым — тогда он назывался Вайдьянатха дас — на радио «Кришналока» 27-го мая 1997 года. Тогда мы коснулись и вопроса об отношении к родителям. Я привожу отрывок диспута в том виде, как он был опубликован:
Вайдьянатх дас: Хорошо, хорошо. Теперь вернемся к Вашим впечатлениям об Индии. Я думаю, что Ваши впечатления об Индии очень хорошо иллюстрируют эти положения. Вы до этого говорили, какими Вы увидели индийских людей. Вы увидели их доброту, их доброжелательность, их приветливость, их незлобивость, их готовность прийти на помощь. И все это, в общем-то, на самом деле, отпечаток той культуры, к которой они принадлежат, в которой они воспитывались. Мы знаем, что семейные традиции в Индии — это самые прочные традиции. Сейчас, если Вы знаете, по статистике где-то примерно 70 процентов браков, заключаемых в России, распадается. В Индии тоже официально признан развод, и развод существует, но из всех браков, которые заключаются, меньше одного процента браков распадается, и люди разводятся. До сих пор, несмотря на очень сильное влияние Запада, там самые сильные семейные традиции, там самые любящие семьи, там самые любящие матери, самые любящие бабушки. И они функционируют в рамках культуры, они воспитаны на «Бхагавад-Гите»; все эти люди, на самом деле, с молоком матери «всасывают» истины «Бхагавад-Гиты», и, как я уже сказал, все эти вещи, о которых говорит Шрила Прабхупада, они не придуманы им самим — он дает парафраз тех или иных стихов из Священных Писаний…
о. Олег: Я только одно маленькое предложение к этому добавлю. У меня возникло чувство душевного дискомфорта, когда Вы говорили, что самые любящие мамы и бабушки — в Индии. Для меня, а я русский человек и не стыжусь этого, самая любящая бабушка — это моя бабушка, Журавлева Матрена Федоровна, она уже покойная. Самая любящая мама — это моя мама, Стеняева Галина Егоровна. Самый любящий отец — это мой отец, Стеняев Виктор Иванович. Очень важно все-таки, когда персонализм присутствует не только в области теологии, но и в области наших семейных отношений.
Вайдьянатх дас: Хорошо, я согласен с Вами, что персонализм должен быть, и что мы должны, действительно, считать, что моя бабушка — самая любящая, а моя мама — самая красивая, а мой город — самый лучший.
о. Олег: Не индийская а моя!
Вайдьянатх дас: Главное, чтобы это не приводило к каким-то конфликтам, главное, чтобы я не кричал: нет, моя бабушка самая лучшая, а Вы бы не кричали — нет, моя бабушка самая лучшая, и не дрались бы друг с другом.
о. Олег: Возникнет конфликт, если кто-либо вдруг захочет вторую бабушку заиметь или поменять отца и мать.
Вайдьянатх дас: К сожалению, люди очень часто это слово — «моя» используют как повод, чтобы драться друг с другом. Поэтому лучше не будем углубляться в эти... (самые-самые — подсказывает отец Олег) и не говорить, кто есть самый-самый. Поэтому перейдем лучше к следующему этапу нашего разговора…
Родители, которые приходят к нам в Центр реабилитации, реагируют на очень сильные, видимые и часто совсем внезапные перемены в поведении, которые они не могут объяснить и которые пробуждают страх, что их ребенок оказался в беде. Оказывая помощь этим родителям, мы стараемся рассматривать каждый случай индивидуально, учитываем специфику ухода и пребывания в секте, принимаем по возможности во внимание каждую уникальную семейную ситуацию. Часто бывает достаточно объяснить родителям, как вести себя с их ребенком, как выстраивать с ним — уже, по сути, новым человеком, новые доверительные отношения. При осознании и принятии ими, родителями, доверительных отношений, взаимоотношения между сектантом и его семьей налаживаются и родители получают доступ к сердцам своих детей[12]. По нашему мнению, задача работы с родителями, в первую очередь, и заключается в том, чтобы они смогли получить доступ к сердцам своих детей.
Татьяна П. (52 года) рассказывает: «Что там говорить, я ведь и сама из тех мамаш. Мой парень угодил в секту, потому что наша семья была не религиозной, а он искал Бога. А дальше было по схеме: он — в секту, я — в храм, потом — в Центр им. А.С. Хомякова. Там меня научили не конфликтовать с заблудшим, и я поняла, что проиграю войну с сыном в тот момент, как только ее начну. И как раньше, так и сейчас, я готова говорить и кричать: родители, если вы хотите воспитать ваших детей такими, какими хотели бы их видеть, воспитывайте их своим примером — станьте сами такими же. Если хочешь, чтобы твой ребенок ушел из секты, стань сама настоящей воцерковленной христианкой, а не просто свечки в храме ставь. Я не знаю, «срабатывает» ли это всегда — ведь на все воля Божия, — а у меня и во многих других случаях «сработало». И такой метод достоин, чтобы его рекомендовать родственникам пострадавших. Ну что плохого в том, если хотя бы они придут в церковь? Позже вспоминали мы с Ильей (Илья — сын Татьяны) его чудесное возвращение из тьмы египетской в землю обетованную, а он мне и говорит: «А интересно, где бы ты сама сейчас была, если б не отец Даниил Сысоев, который когда-то пришел в кинотеатр «Байкал» на собрание Московской церкви Христа увещевать еретиков?» И действительно, я тогда ничего не понимала, как ежик в тумане ходила. Запросто могла бы в их секту загреметь. А тогда смотрю: средь толпы молодых энергичных людей в галстуках как одинокий тополь в лопухах стоит молоденький, длинноволосый священник (это я думала, что священник, а он тогда еще дьяконом был) наперевес с тяжеленной Библией в плюшевом чехольчике (у сектантов-то книжечки все же, по большей части, меньшего формата). Очень сильное впечатление он на меня произвел. Не словами — он ответил на мой вопрос очень коротко и как-то просто, примерно как Филипп Нафанаилу: «Иди и виждь». Меня поразило то, как он был уверен и спокоен, несмотря на то, что их было море, а он один. Он совершенно не боялся их вопросов, так парировал их выпады, что они разили самих нападающих. Молодые и энергичные волнами откатывались от него, о. Даниил стоял как скала! Вот уж воистину — он говорил с ними, как власть имеющий. Это было так наглядно: с кем правда. Думаю, что не одна я после этой встречи пошла в православный храм»[13].
Мы выстраиваем работу так, чтобы объяснить родителям, что возникшую проблему в их семье можно решить путем принятия своего ребенка, любви и заботы о нем, что это — необходимое условие на пути успешной реабилитации. Именно в семье, как среде безусловной, последователь секты сможет найти ресурсы для выхода из нее. Очень важно, чтобы сами родители демонстрировали образ благополучной и здоровой семьи. Говоря о здоровье и благополучии, я подчеркиваю здесь значимость не материальной составляющей, а духовного здоровья и благополучия, т.к. (я уже упоминал об этом выше) уход в секту сопряжен с уходом от безрелигиозности. Именно приход к вере родителей или хотя бы осознание значимости и ценности религиозного чувства их ребенка является, по моему мнению, самой главной основой духовного выздоровления сектанта. В Писании сказано: «…он скажет тебе слова, которыми спасешься ты и весь дом твой» (Деян. 10, 6); и еще: «Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного» (1 Тим. 5, 8).
Вообще, феномен сектантства можно рассматривать как феномен духовной болезни или поврежденности. Религиозная организация предлагает суррогатную религию, не имеющую ничего общего с какой-либо традицией или духовностью. Лично я не знаю ни одного примера, чтобы какая-то секта дала великого художника или музыканта. Если вы встретите среди последователей того или иного нового религиозного движения прекрасного поэта или музыканта, то это значит лишь, что этот человек состоялся в творчестве еще до прихода в секту. Секта подменяет собой религию, имитирует ее. Поэтому всегда, когда рядом со словом «секта» стоит слово «религия», последние слово всегда надо обозначить кавычками.
Исследуя вопрос о причинах прихода людей в секты, необходимо отметить, что не каждый человек, пришедший в секту, становится ее последователем. Но почему же тогда кто-то присоединяется к секте, а кто-то нет? Что побуждает людей становиться последователем секты?
Часто люди приходят в секты, через сильное эмоциональное потрясение, о чем мы говорили ранее. Это является благоприятной почвой для присоединения к религиозной сектантской группе.
По моему опыту работы, 80-90% сектантов перед решением уйти в секту заходили в православный храм, где вместо священника они встречали бабушку с тряпкой, которая с руганью и криком только способствовала утверждению в людях мысли, что секта — это место, где тебя любят, понимают и ждут. Даже если потенциальный сектант встречает священника, то он, чаще всего, отказывается от общения с заблудшим, т. к. занят требами, вследствие чего у него не хватает времени уделить человеку внимание. И в этом смысле система дежурного священника на приходе может оказаться выходом из существующей плачевной ситуации.
Часто молодые люди, особенно выросшие в бедных или в неблагополучных семьях, присоединяются к сектам с целью восполнить недостаток любви.
Многие сектанты проводят свою активную миссионерскую деятельность в вузах, особенно в этом преуспели «муниты». Среди сектантов часто встречаются преподаватели средних школ и университетов. Понятно, что они используют свою площадку для вовлечения новых последователей. Особенно остро это ощущается в школах, где из-за нехватки педагогического состава директора закрывают глаза на распространение учителями сектантства.
Рассматривая психологический вред, приносимый многими сектами, стоит отметить, что многие люди в такой ситуации утрачивают личностную автономию, часто снижается способность выносить критические суждения, особенно это характерно для сект, где участники полагаются на лидера или лидеров при принятии этических и практических решений, например, таких, как стоит ли жениться на такой-то девушке, нужно ли оставить работу, ходить в университет, посещать родителей и т.п.. Ущерб может быть также и там, где контролируется доступ к информации, где четко предписывается, что «белое», а что «черное».
Некий бывший адепт секты рассказал мне случай, когда во время религиозного собрания вышел один из руководителей этой группы и, указывая пальцем на листок белой бумаги, говорил своим последователям: «Если наша организация утверждает, что этот листок черный, то последователи должны верить в то, что он черный, если религиозная организация утверждает, что белый, то истинные последователи должны верить, что он белый». Роль психологического ущерба также вероятна и там, где строго ограничен или полностью отсутствует доступ к источникам не культовой информации. Например, многие организации практикуют полный запрет на чтение внесектантской литературы, запрет на использование Интернета, просмотр телевизора и чтение газет.
Рассматривая психологические проблемы, связанные с нахождением в культе, стоит также отметить, что, пребывая в секте, человек как бы находится в состоянии внутренней эмиграции, проявляющейся в том, что он приобретает свойственные его группе пути реагирования и способы взаимодействия с окружающими его людьми. При этом он не просто «обогащается» новыми путями реагирования, а утрачивает принятые в его обществе, в его семье способы поведения. Когда я смотрю на наших российских бабушек, которые, пребывая, например, в Церкви Христа, начинают говорить с американским акцентом, ничего, кроме грустного удивления, у меня это вызвать не может. Последователи хотят подражать своим учителям, но в секте это проявляется в том, что довольно часто люди это делают в ущерб собственной уникальности и индивидуальности.
Состояние внутренней эмиграции характеризуется еще и тем, что человек как бы находится в российской культуре, в российском обществе, но живет он по правилам, заданным его сектой. Он в своем роде внутренне эмигрировал в группу или в ту страну, из которой пришла его религиозная организация. Например, у «мунитов» существует особый пиетет перед всем корейским. В секте «Аум Синрикё» существует преклонение перед народом и культурой Японии, у кришнаитов — и мы это видели выше — завышенное представление об Индийском обществе. Также к психологическим изменениям, которые могут происходить в религиозной организации, стоит отнести задержку достижения зрелости. Например, мне известен случай, когда 40-летний мужчина никогда не назначал свиданий понравившейся ему женщине из-за запретов своей религиозной группы, встреча состоялось только после его выхода и секты.
Часто последователи культов отличаются инфантильностью и нежеланием брать на себя ответственность за совершаемые ими поступки. В процессе длительных медитаций, экспериментов с сознанием, употребления наркотических и психотропных веществ могут появиться такие психические расстройства, как: искаженные восприятия реальности, расщепленная, слабо организованная личность, галлюцинации, нередки нервные срывы, психопатические эпизоды. Если у человека те или иные психологические заболевания находились в латентном (в скрытом, не проявленном) состоянии, то они, из-за используемой в группе неэкологичной культовой практики, могут привести к их активизации, вследствие чего может проявиться шизофрения, паранойя, мания величия, регрессия к детскому поведению, суицидальные мысли и действия (направленные на самоубийство)[14].
Из своего опыта работы с сектантами я обнаружил, что при вступлении с ними в контакт они часто занимают оборонительную позицию. Когда родители приводят своих детей в Центр реабилитации, они часто даже агрессивно реагируют на священника, так как в секте им заложили мысль о том, что православные (тем более священнослужители) — злые люди, которые занимаются сборам компроматов и пасквилей на всех, кто с ними не согласен. «Свидетели Иеговы» называют священнослужителей разных конфессий «семенем Сатаны». Они внушают своим адептам, что православные — «это злые люди, которые кричат по телевизору, что «кругом сектанты», одни мы хорошие». Встречаясь со мной, они ожидают, что я начну на них кричать, оскорблять их лидеров и учителей, а я, напротив, проявляю к ним доверие и сострадание. Таким образом разрушаются стереотипы, которые внушаются рядовым сектантам. Первая встреча, о чем мы говорили и ранее, является очень важной, т.к. первое впечатление от встречи с православным священником является первым кирпичиком в домостроительстве доверительного отношения к Православию. Это важно понимать и подходить соответственно к каждому человеку с заботой и любовью, независимо от того «мунит» он или «свидетель Иеговы», т.к. мы, православные, ненавидим не человека, а ересь. Человека мы должны принимать независимо от его религиозных убеждений, социального и финансового положения. Пример нашего общения с ним будет задавать пример отношения к христианам и к христианству в целом; и то, как мы будем демонстрировать красоту Православия, будет во многом определять его, сектанта, решение: оставаться ему в секте или нет.
Подводя итог, следует отметить, что осознание того, что миссионерское служение в Церкви есть именно евангельское благовествование, все более и более находит понимание среди духовенства и мирян нашей Матери Православной Церкви. Неудачные попытки светских религиоведов подменить православную проповедь незрелыми психологическими опытами или сведением «миссионерской» деятельности к сбору компромата уходят в прошлое. И на смену попытки решать религиозные вопросы и задачи мирским путем, приходит библейски и святоотечески осмысленное решения, вывести миссионерское служение из политической, юридической и криминалистической плоскости и придать ему именно чисто религиозный характер.
Конечно, что при этом нельзя игнорировать полностью опыт светских ученых психологов, которые порою могут подсказать некоторые психологические особенности реабилитации лиц пострадавших от деятельности нетрадиционных религии. И опыт такого взаимодействия, уже приносит, свои положительные результаты.
Нуждаются жертвы нетрадиционных религий и в социальной и юридической реабилитации, и с учетом этих направлений сотрудничество Церкви с разными общественными и государственными структурами не только не возбраняется, но и приветствуется. Но при всем при этом, сами православные миссионеры, понимающие, что имеют дело в лице религиозных заблуждений с духовными и душевными аномалиями, вызванными действиями сил зла, должны предложить самим пострадавшим от псевдорелигиозных заблуждений различные формы защиты от происков дьявола и ангелов его. Именно по этому кульминацией возвращения в Церковь, должно стать для кающегося сектанта, его восстановление в статусе Верного, с правом приступать к спасающей Благодати Церковных Таинств. Силу воздействия Которых на личность человека, невозможно заменить ни какими другими потугами и усилиями реабилитировать пострадавших от еретических происков лукавого, не церковными методами.
Заявление некоторых религиоведов что, мол, опыта древней Церкви не достаточно, для преодоления современных религиозных соблазнов, представляется более чем наивным, но даже и граничащим с кощунством по отношению к сокровищницы святоотеческого наследия. Ибо лукавство еретических заблуждений банально, и любое новомодное сектантское заблуждение обречено на плагиат. Зло в любом обличии лишено творческого начала, оно как сломанная пластинка обречено на бесконечное и однообразное заикание и бессмысленный бег по кругу. Как и говорил Премудрый: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: “смотри, вот это новое”; но это было уже в веках, бывших прежде нас» (Еккл.1:9-10).
В самом библейском откровении и святоотеческом наследии мы можем найти ответы на все спорные, трудные и сложные вопросы, с которыми мир современных нетрадиционных «религии», пытается обращаться к нам. Церковь весь мир освящает светом Святаго Евангелия, лучи Которого проникают до самых сложных и запутанных закоулков и тупиков запутанного и поврежденного ересью человеческого сознания. Как и писал величайший из отцов древней Церкви священномученик Ириней Лионский: «Принявши это учение и эту веру, Церковь, хотя и рассеяна по всему миру, – как я сказал, – тщательно хранит их, как бы обитая в одном доме; одинаково верует этому, как бы имея одну душу и одно сердце; согласно проповедует это, учит и передает, как бы у ней были одни уста. Ибо хотя в мире языки различны, но сила предания одна и та же. Не иначе верят и не различное имеют предание Церкви, основанные в Германии, в Испании, в Галлии, на Востоке, в Египте, в Ливии и в середине мира. Но как солнце – это творение Божие – во всем мире одно и то же, так и проповедь истины везде сияет и просвещает всех людей, желающих прийти в познание истины»[15].
[1] Грановская Р.М. Психология веры. СПб., 2004. С. 496.
[2] Записано со слов Валерия Н.
[3] Шмелев И. М. Особенности личностного развития последователей деструктивных культов. Дипломная работа. М.,2007. С. 24-29
[4] Записано со слов Наталии М.
[5] Записано со слов Петра Н.
[6] Короленко Ц.П., Дмитриева Н.В. Социодинамическая психиатрия. Контроль сознания и методы подавления личности: Хрестоматия / Сост. К.В.Сельченок.-Мн.: Харвест. М., 2002. С. 380.
[7] Короленко Ц.П., Дмитриева Н.В. Социодинамическая психиатрия. Контроль сознания и методы подавления личности: Хрестоматия / Сост. К.В.Сельченок.-Мн.: Харвест. М., 2002. С. 380.
[8] Хассен С. Освобождение от психологического насилия. СПб., 2003. С.148.
[9] Там же, с.172-173.
[10] «Всесоюзный Совет Евангельских Христиан Баптистов».
[11] «Евангельских Христиан Баптистов».
[12] Джоан Кэрол Росс, Майкл Д. Лангоуни. Культы: что родители должны знать. Практическое руководство для оказания помощи родителям, чьи дети оказались в деструктивных группах. Нижний Новгород, 1996. Рукописный перевод Волков Е.Н., Волкова И.Н. Научная редакция — канд. философ. наук Волков Е.Н.
[13] Записано со слов Татьяны П.
[14] Джоан Кэрол Росс, Майкл Д. Лангоуни. Культы: что родители должны знать. Практическое руководство для оказания помощи родителям, чьи дети оказались в деструктивных группах. Нижний Новгород, 1996. Рукописный перевод Волков Е.Н., Волкова И.Н. Научная редакция — канд. философ. наук Волков Е.Н.
[15] Дворкин А. Л. профессор. Очерк по истории Вселенской Православной Церкви. Нижний Новгород,, 2003. С. 99.
