Все воцерковленные люди знают слова Евангелия: «Тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их» (Мф. 7: 14). Все также знают слова царя и пророка Давида: «Широка заповедь Твоя зело» (Пс. 118: 96). «Широкий» – в первую очередь просторный. Как говорит святитель Феофан Затворник: «Заповедь широка потому еще, что исполняющему ее дает широту, или полную свободу». На первый взгляд, не так легко совместить эти два изречения. Вот давайте и поговорим на эту тему.
Есть в Патерике такая история. Два монаха впали в блуд. Придя в себя после совершения греха, стали говорить друг другу: «Что пользы в том, что мы, оставив ангельский чин, пали в эту нечистоту и должны будем идти в огонь и мучение?» Они вернулись в пустыню и просили отцов назначить им покаяние. Старцы затворили их в кельях на год, и обоим поровну давались хлеб и вода закончилось время их покаяния, они вышли из затвора. И отцы увидели одного из них печальным и совершенно бледным, а другого – с веселым и светлым лицом – и удивились этому. Печального брата спросили: «Какими мыслями ты был занят в келье?» «Я думал, – отвечал он, – о том зле, которое я сделал, и о муке, в которую я должен идти, – и от страха “прильпе кость моя плоти моей” (Пс. 101: 6)». Спросили и другого: «А ты о чем размышлял в келье своей?» Он отвечал: «Я благодарил Бога, что Он исторг меня от нечистоты мира сего и от блудного мучения и возвратил меня к этому ангельскому житию, – и помня о Боге, я радовался». Старцы сказали: «Покаяние того и другого – равно пред Богом».
В этой прекрасной истории мы видим, что можно одинаково угодить Богу, не только ведя разную жизнь, но и имея разные помыслы. Я понимаю, что скептик упрекнет меня в том, что это – лишь красивая история Патерика, которая мало приложима к жизни. Но от этого чудесного рассказа, в котором не фигурируют имена и даты, давайте перейдем к более историческим повествованиям, изобилующим фактами.
И первый факт до нас доносит святой апостол Лука: «По некотором времени Павел сказал Варнаве: пойдем опять, посетим братьев наших по всем городам, в которых мы проповедали слово Господне, как они живут. Варнава хотел взять с собою Иоанна, называемого Марком. Но Павел полагал не брать отставшего от них в Памфилии и не шедшего с ними на дело, на которое они были посланы. Отсюда произошло огорчение, так что они разлучились друг с другом; и Варнава, взяв Марка, отплыл в Кипр; а Павел, избрав себе Силу, отправился, быв поручен братиями благодати Божией, и проходил Сирию и Киликию, утверждая церкви» (Деян. 15: 36–41). Как мы видим, даже в среде апостолов были разногласия и споры, которые, впрочем, не мешали им совершать чудеса и знамения, проповедовать Христа, созидать Церковь. Почему – об этом позже.
250-е года по Рождестве Христовом. Время одного из самых жестоких гонений христиан римской властью, которое позже назовут «гонением Декия». Кроме героев-мучеников, в Церкви были и более слабые люди. Они по малодушию отрекались от Христа. Потом приходили в себя, раскаивались и просили вновь принять их в Церковь. Многие из них потом засвидетельствовали свое покаяние мученической кровью. Однако возникает партия, которая учит, что падшие по малодушию не могут вновь быть приняты в Церковь, наряду с убийцами и прелюбодеями. Образуется еретическое течение. Оставляя в стороне детализацию и опровержение их учения, заметим, что в секту входят пресвитеры и епископы. Пока ересь не анафематствована, еретики успевают покрестить немало народу. Возникает закономерный вопрос: считать ли это крещение истинным? Святитель Киприан Карфагенский считал, что еретиков нужно перекрещивать. Святитель Стефан, папа Римский, признавал действительность крещения от руки еретика (сейчас мы бы назвали их раскольниками). Святители входят во взаимную переписку, стараясь убедить друг друга, однако согласия нет. Слава Богу, дело не доходит до взаимных отлучений, однако каждый остается при своем мнении. В 256 и 258 годах оба святителя закончили свой земной путь мученической кончиной. Обоих мы почитаем святыми, и ведомая Духом Божиим Церковь не отталкивает писания никого из них, хоть они и противоположны по сути. По принципу икономии Церковь принимает иногда сторону святого Киприана, иногда – святого Стефана, потому что то, в чем они расходились и что утверждали, – неоднозначный вопрос.
1500-е годы. Россия. Два преподобных отца не могут найти компромисс по вопросу владения церковными землями. Один из них – преподобный Иосиф Волоцкий – аскет, образованный и много повидавший монах, игумен и даровитый администратор. В годы голода в его монастыре кормили до 7 тысяч нуждавшихся. Преподобный Иосиф считает, что монастырь должен быть твердой опорой Православия. А поэтому обитель должна обладать землями и другой собственностью, чтобы иметь возможность заниматься делами благотворительности. Соотносясь с нашими днями, можно добавить: чтобы содержать медиа-центр (для возможности проповеди и миссионерства), заниматься социальной деятельностью и делами милосердия. И в его словах есть определенная правда.
Вторую сторону представлял преподобный Нил Сорский – афонский монах, исихаст, который всякую собственность считал препятствием для монаха. Монастырь должен иметь только необходимую для прокормления монахов землю – избытка быть не должно. Монах, вдающийся в суетные имущественные дела, неизбежно пострадает от этого духовно. Все великие аскеты и подвижники были нестяжателями по образу жизни, поэтому им и нужно подражать. В обители преподобного Нила сроду не было каменных храмов, она добровольно была одной из беднейших на Руси. Нужно сказать, что и в словах преподобного Нила есть определенная правда.
Мудрый церковный разум ничего не запретил по этому поводу, предоставив каждому спасаться по своему усмотрению. И в церковной истории мы видим, что Бог благословляет одинаково и первых, и вторых, если целью их подвига является единственно спасение души и слава Божия. И в первую очередь это проявляется в факте канонизации преподобных Иосифа и Нила.
Кроме этих больших вошедших в историю споров существует масса разногласий святых по вопросам вторичным в богословии. Даже был создан особый термин для этих частных мнений – «теологумены». Теологумен – богословское мнение, не являющееся общеобязательным для всех христиан. Такие мнения можно найти в творениях многих святых, за небольшим исключением. Они есть в писаниях блаженного Августина, преподобного Исаака Сирина, святителя Феофана Затворника и др. Обычно эти мнения касаются вопросов, не столь важных для спасения: вопрос о времени творения ангелов, о составе человеческой природы, о телесности ангелов и души человека, о понимании рая и ада (как некоего места или особого состояния души) и т.д. Я думаю, читатель согласится, что не так уж важно для нашего спасения, имеют ли ангелы тонкое «эфирное» тело, как говорит святитель Игнатий (Брянчанинов), или они совершенно бесплотны, как утверждает святитель Феофан Затворник.
Причем мнения святых зачастую не просто разные, а противоположные. У неискушенного человека даже может возникнуть соблазн по этому поводу: если один говорит так, а другой – иначе, значит, кто-то ошибается? Как же может святой ошибаться? Но, собственно, и святой – тоже человек. Напомним, что мы «отчасти знаем, и отчасти пророчествуем; когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится. Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу» (1 Кор. 13: 9–12). Абсолютная безгрешность, а значит – и безошибочность свойственны Одному Богу.
Святитель Игнатий (Брянчанинов) отвечает на вопрос, почему могут ошибаться святые, ссылаясь на преподобного Варсонофия Великого. «И святой Варсонофий Великий говорил, – замечает святитель Игнатий, – что святые отцы под охранением благодати Божией писали чистую истину; однако между тем иногда, не оградив себя молитвою, писали мнения, слышанные от наставников, не строго испытанные, которые читающий без оскорбления святых отцов может и должен отложить в сторону, не обязываясь принять оные». То есть ложные мнения вкрадывались, когда вопрос не был испытан молитвой и не получил разрешения от Духа Божия. И, как говорит святитель Марк Эфесский: «Человеку, хотя бы он и достиг верха святости, невозможно не погрешать, и особенно в таких предметах, о которых прежде не было исследования и не было дано отцами общего, соборного решения».
Так возникает закономерный вопрос: какие же мнения и каких святых отцов следует принимать, а какие нет? Вот мы и подошли к ответу на вопрос, сделанный нами в начале статьи. Все святые отцы пишут едино, когда дело касается нашего подвига, духовной брани и внутреннего делания. Все пишут, что нужно поститься, исполнять заповеди, молиться, участвовать в таинствах Церкви и т.д. Все пишут одинаково о том, какой должна быть молитва: внимательной, сокрушенной, неспешной. Все пишут одинаково, что пост нужно соблюдать не только телесный, но еще больше – внутренний, духовный. О борьбе со страстями и грехами написано одно и то же, но разными словами – и в IV веке, и в VIII, и в XIX.
Написано одно, потому что, подвизаясь только таким образом, как учат святые отцы, можно спастись. Отцы приняли это опытно, исполнили – и передали нам на бумаге. Во всех этих творениях описан единственный для всех узкий и тесный путь. Это путь самоотвержения, самораспинания для страстей и похотей, путь покаяния и духовного перерождения. Этот путь всегда связан с трудом, потом и кровью, он всегда проходит через боль и ущемление – поэтому и зовется узким.
Но идут этим путем все по-разному. Как это возможно? Посмотрите на дорогу: можно проехать по-разному, не нарушая правил дорожного движения. Один едет ровно – и слушает громкую музыку. Другой – неопытный водитель – виляет в пределах полосы. Третий говорит по телефону (в наушниках). Четвертого везут на буксире – с соблюдением всех правил. Пятый – едет в автобусе – и тоже ничего не нарушает. И все они доедут, куда нужно. То же самое – и в духовной жизни. Посмотрите: Господь не нарушает ничьей свободы. Один хочет подвизаться в пустыне – идет и становится преподобным. Другой в миру молится так же, как тот в пустыне, и терпит унижение и поношения. Один – Антоний Великий, другой – Андрей Юродивый. Еще один – рождается князем – и не слагает с себя княжество, но старается спастись и в чертогах – и становится Димитрием Донским или Андреем Боголюбским. Другой же убегает от княжества – это Николай Святоша Печерский. Один спасается в святительстве – как Василий Великий, другой бегает святительства – как Иоанн Молчальник, епископ Колонийский. Иной предпочитает одиночество – преподобный Сергий Радонежский, другой, его брат преподобный Феодор, – спасается в общежительном монастыре. Один терпит за Христа невыносимые мучения – как великомученик Георгий, другой внешне живет привольной жизнью – как Симеон Верхотурский.
Однако какова бы ни была внешность жития любого святого, жизнь их суть борения, труд и соблазны. Житие их – поединок с грехом, со злой волей ветхого человека и с духами злобы.
Мы видим, что Господь оценивает труды каждого совсем не так, как мы, исполняя приснопамятное: «Мои мысли – не ваши мысли…» (Ис. 55: 8). Преподобный Алексий, человек Божий, своим подвигом обрекает на целожизненное мучение свою супругу и родителей – и он угоден Богу. Иоанн Кущник обманом выманивает у родителей деньги на дорогу в монастырь – и Бог его благословляет. Преподобный Сергий Радонежский оказывает непослушание первосвятителю Алексию Московскому – и не погрешает в очах Божиих… Воистину – больше смотрит Господь на сердце человека, чем на то, как он идет по тернистому пути. Думается, что преподобный Сергий, если бы согласился на предложение святителя Алексия, смог спастись и в сане митрополита. Но Господь попустил ему спасаться так, как он захотел. Конечно, мы видим в церковной истории и случаи, когда Господь ставил Своих избранников помимо их желания за кормило церковного корабля. Тут можно заметить, что это, очевидно, происходило в тех случаях, когда иное развитие событий привело бы к большим бедам для многих людей. Мне кажется, тут можно провести аналогию с родителем и ребенком. Когда ведешь через дорогу ребенка – всегда берешь его за руку. И не просто берешь – крепко сжимаешь, иногда и тащишь за собой, потому что знаешь: иначе может случиться беда. Потом выходишь на тротуар – и разжимаешь руку, предоставляя ребенку самому выбирать, идти ли рядом, пробежаться по дорожке или скакать на одной ножке. Вот так, мне кажется, и в нашей жизни, и в жизни святых: когда может случиться беда или с нами, или из-за нас, Господь берет нас за руку – и тащит через опасное место. И иногда – сжимает руку до синяков, потому что иначе нельзя. Но, как правило, Господь старается не нарушать нашей свободы.
В некотором смысле это и есть – «широка заповедь Твоя зело». Как сказал святитель Филарет Московский: «В главном – единомыслие, во второстепенном – свобода, и во всем – любовь». Всю статью я пытался изобразить, что главное, а что – второстепенное. Главное – это основное учение христианства: догматы, отчасти каноны (но иногда по нужде их нарушали и святые), нравственно-аскетическое учение Православия. Второстепенное – это жизнь за пределами богословия, это национальные особенности Поместных Церквей, это частный образ жизни и вкус каждого, не оказывающий влияния на духовную жизнь. Один в пост ест картошку – и не согрешает, другой – капусту, и тоже не согрешает. Один носит джинсы, другой – брюки. На смирение это никак не влияет.
Проблемы начинаются тогда, когда мы не можем отличить одно от другого и начинаем всякой второстепенной вещи придавать абсолютное значение. Когда-то из-за такого мышления начался старообрядческий раскол. Из-за того, что люди видели в Церкви Христовой не кузницу добродетелей, не духовную лечебницу, а собрание обрядов и ритуалов. Поэтому мученичеством стало не самопринуждение в духовном делании, а отстаивание мертвой буквы.
Духоносная Церковь Божия смотрит на проявление свободы в вещах непринципиальных снисходительно. Да, мы признаем, что во вторичных вопросах нужно все-таки придерживаться согласия святых отцов, соглашаться с большинством мнений по конкретному вопросу. Но при этом Церковь не спешит клеймить анафемой всех, кто имеет по этим второстепенным вопросам особое мнение, а просто предлагает, если вам не по нраву эти мнения, «отложить их в сторону, не обязываясь принять оные». О, когда бы и мы так уважали свободу ближнего, как Бог уважает нашу! Тогда бы совершенно не было бы осуждения, но процвело истинное братолюбие!
Все это – не новость. Ведь еще апостол Павел, научая первохристиан снисхождению, пишет: «Кто ты, осуждающий чужого раба? Перед своим Господом стоит он или падает. И будет восставлен, ибо силен Бог восставить его. Иной отличает день от дня, а другой судит о всяком дне равно. Всякий поступай по удостоверению своего ума. Кто различает дни, для Господа различает; и кто не различает дней, для Господа не различает. Кто ест, для Господа ест, ибо благодарит Бога; и кто не ест, для Господа не ест, и благодарит Бога» (Рим. 14: 4–6). Это тот самый Павел, который не замедлил ради иудеев обрезать Тимофея, зная, что во Христе этот обряд – мертв. Не замедлил, потому что «нет ничего в себе самом нечистого; только почитающему что-либо нечистым, тому нечисто» (Рим. 14: 14). Это тот самый Павел, который, взяв апостола Силу, разлучился с Варнавой и Марком, но при этом не имел в сердце злобы и прения, а потому Дух Господень не отошел от него. Святитель Иоанн Златоуст пишет по этому поводу: «Мне кажется даже, что и разделение произошло у них по согласию и что они сказали друг другу: так как я не желаю этого, а ты желаешь, то, чтобы нам не ссориться, разделимся по разным местам. Таким образом, они сделали это, совершенно уступая друг другу. Варнава хотел, чтобы оставалось мнение Павла, и потому отделился; также и Павел хотел, чтобы оставалось мнение (Варнавы), и потому делает то же и отделяется». Будем же и мы, братья и сестры, поступать, как поступает наша Святая Матерь-Церковь. Соблюдать единство и единодушие в главном, во второстепенном – не огорчаться, когда нашу волю и наш личный вкус кто-то игнорирует, и проявлять любовь ко всем нашим собратьям во Христе. В несущественном – не настаивать на своем; пусть, как для Павла важно было сохранить мнение Варнавы, и для Варнавы – Павла, так и мы будем уважать мнение друг друга. Бол
ее нам надлежит пещись о своих грехах и страстях, чем о том, чтобы все поступали по нашему мнению или имели такое же суждение о вещах. И тогда никто не возмутит нас и не помрачит.
Священник Сергий Бегиян
pravoslavie.ru
