Чувство меры и не только
Хорошие манеры считают порой неким «светским» атрибутом, полагая, что в церковном пространстве взаимоотношения людей строятся на духовном уровне и «важно только то, что внутри». С подобным убеждением мне, как священнику, приходится встречаться нередко. Освобождение от «мирских условностей» доходит порой до того, что человек перестает следить за собой и уровнем своей культуры. Но очень многие не подозревают при этом, что с духовной точки зрения мы имеем дело с двояким процессом: с одной стороны, всё, что исходит из нас, рождается внутри нас, а с другой – то, что из нас исходит, определенным образом воздействует на то, что внутри нас творится. И поэтому на внешний облик человека, его поведение, его манеру говорить священник обязательно обратит внимание – не оттого, что хочет дать человеку внешнюю оценку, а оттого, что к духовной жизни всё это тоже имеет отношение.
Не случайно святые отцы, писавшие наставления о правилах монашеской жизни, уделяли внимание тому, как монах должен выглядеть, как он должен ходить, как – вступать в разговор с собратьями и тому подобное. Они прекрасно понимали, что дерзость в обращении, отсутствие навыка следить за собой приводят внутренний мир человека к разорению. Есть даже такой пример в жизнеописании преподобного Паисия Величковского: однажды он, глядя в окно кельи, увидел, как по двору идет какой-то послушник и размахивает руками – разве что в пляс не пустился. И он сразу же позвал к себе старца, которому тот был поручен, и дал ему епитимию за то, что тот не следит за братом.
Верующему человеку, как и любому воспитанному человеку, необходимо чувство меры. Порой можно увидеть, как человек, не преуспевший еще, несмотря на зрелые годы, в просто вежливом обращении с людьми, пытается словно с разбегу запрыгнуть на какую-то вершину. Например, начинает приветствовать всех знакомых в храме: «Радость моя, Христос воскресе!» – или предлагает: «Батюшка, ведь Серафим Саровский так говорил. Давайте и мы заведем такую традицию на приходе». И бывает непросто объяснить, что одно дело – просто сказать человеку доброе слово, выразить доброжелательное отношение к нему; и совсем другое дело – сказать те слова, которые говорил когда-то великий святой, к которому мы и на миллиметр не приблизились в течение своей жизни. В приветствии приходящих в храм людей таким образом – при том что мы не имеем на сердце того, что имел преподобный Серафим, – будут на самом деле либо отсутствие здравого смысла, либо гордость и тщеславие. Поэтому манера обращения с людьми в храме должна быть в принципе такой же, как и в любом месте, где люди собираются и что-то делают сообща: вежливой, уважительной, ни в коем случае не панибратской. Мы не должны никому устраивать «бомбардировку любовью», как это делают сектанты. Наша задача – человеку сделать приятно, но не смутить его, а приветствие «Радость моя!» или что-то подобное его, скорее всего, смутит.
Уступить и выжить
Можно сказать, что ребенка, затем подростка, затем молодого человека у нас в принципе не учат культуре поведения – система такого обучения отсутствует как таковая. У нас человек просто приучается к тому, что видит дома, в школе, среди сверстников. Но в целом в мире, с поправкой на национальные традиции, существует некая наука, или, можно сказать, некое искусство, хороших манер. Мы с вами знаем, что христианство, входя в жизнь этого мира, наполняло собой в том числе и различные хорошие сами по себе формы, существовавшие в мире языческом. Многие святые, в том числе вселенские учители и святители Церкви Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст, были вполне искушенными в знании философии и прочей «эллинской премудрости» – и это их только обогащало. Тем более и нам стоит смотреть на существующую цивилизацию не с точки зрения вынесения над ней суда, а с точки зрения того, чем мы можем внутренне обогатиться.
Нас, увы, с детства приучают воспринимать жизнь как большую давку, в которой непременно надо стать первым
Взять хотя бы, к примеру, такую не христианскую совершенно по своим традициям страну, как Япония. Там в поведении людей очень много с нашей точки зрения чудного – того, что вряд ли получится и вряд ли стоит интегрировать в наш российский или европейский опыт. Но мне, например, когда я был в Японии, была очень заметна одна деталь: при той массе населения, которая там передвигается по улицам, практически невозможно было друг с другом столкнуться, с кем-то не поделить какое-то пространство. Идешь ты, допустим, куда-то и вдруг оказываешься в потоке людей, которые движутся в противоположную сторону. «Всё, – думаешь, – сметут». Но тебя все обходят, расступаются перед тобой. Или если ты пытаешься войти в дверь, тебе опять же однозначно уступят и дадут возможность пройти. А всё потому, что этих людей учат с детства: есть такая добродетель – уступать. И им просто не приходит в голову поступить как-то иначе.
А у нас детей подчас приучают к тому, что вся окружающая действительность – это некая большая очередь или большая давка и, чтобы выжить, в этой очереди и в этой давке нужно обязательно быть первым. А если тебя оттеснили на второе место или на третье, то это уже повод для разбирательства, а то и для кровопролитного сражения. Вследствие этой внутренней установки даже незначительные конфликты заканчиваются порой плачевно: так, у нас в Саратове был случай, когда два водителя – мужчина и девушка – поспорили на парковке и в результате мужчина девушку застрелил. А сколько по всей стране бывает потасовок в транспорте, в очереди к врачу, в магазине… К сожалению, всё это приносится и в храм: бывает, что даже церковный уже человек, прихожанин, стоит в «очереди» на исповедь, вспоминает, в чем хотел бы покаяться, и в то же время оказывается готов чуть ли не подраться с тем, кто по какой-то причине или просто по незнанию встал в этой «очереди» впереди него. Я убежден, что для нас, христиан, это не просто неприлично – это совершенно недопустимо.
То же самое касается церковной лавки. Думаю, что хотя бы постоянным прихожанам надо понимать: если перед тобой кто-то встал в очереди, не надо его из этой очереди выкидывать. И уж тем более не надо расталкивать всех локтями, провозглашая: «Мне только одну свечку без сдачи!..» Я на днях проходил мимо свечного ящика, и ко мне подошла девушка, диалог с которой за пару минут лишил меня душевного покоя. Она говорит: «Батюшка, здесь очередь, а мне нужно пройти и свечи купить». – «А куда же, – спрашиваю, – деть тех людей, которые в очереди?» – «Ну мне ведь только свечи, а им, может, что-то еще другое надо». – «Мы можем, конечно, – отвечаю, – подойти сейчас к каждому и провести опрос, что им нужно. А можно просто подождать, пока они сделают то, что хотели». Она была очень недовольна таким ответом. Так что я спросил, какие ей нужны свечи, взял их в лавке и дал ей, и она, по-прежнему с обиженным видом, пошла их ставить. Конечно, это случай патологический, но вообще не стоит забывать, что нецерковный человек по тем, может быть, минутам, которые он проводит в храме в очереди за свечами, составляет представление о характере взаимоотношений в Церкви. И поэтому стоит, может быть, его и пропустить, если он начинает раздражаться, и в целом проявить какое-то возможное в этой ситуации уважение и внимание.
От улыбки станет всем…
А еще в православной среде принято осуждать «нарисованные улыбки». Мол, когда иностранцы друг другу улыбаются и спрашивают: «Как ваши дела?», за этим ровным счетом ничего не стоит, это всё, дескать, фальшь – а нужно быть искренним человеком, у которого на лице отображается то, что в этот момент на сердце.
Когда я об этом слышу, мне вспоминается случай, произошедший со мной давным-давно, в ранней юности. Я тогда постоянно то терял ключ от квартиры, то забывал его дома (дверь захлопывалась), и в самый неподходящий момент оказывалось, что я туда не могу попасть. Как-то раз поздно вечером мы с мамой гуляли с собакой, и я вдруг обнаружил, что ключа нет. Темно, холодно и совершенно некуда деваться: куда можно пойти в двенадцатом часу ночи, без денег и в сопровождении немецкой овчарки с грязными лапами?.. И тут пришла нам в голову мысль постучаться в одну из соседних квартир, которую снимала англичанка. Мы были знакомы, но не очень близко, она иногда ходила с нами в храм, хотя была англиканкой. У нее были истинно английские манеры: порой мне казалось, что ей можно пролить на ногу кипяток, и при этом у нее даже мускул на лице не дрогнет. И вот она открывает дверь и видит всю нашу компанию на пороге… И что же? Она приветливо улыбается – и нет никакого удивления или смущения, будто бы она нас ждала как припозднившихся гостей. Такую улыбку трудно переоценить, настолько она бывает и важна, и нужна человеку, который в подобной ситуации стоит напротив.
Навык улыбаться нам, христианам, нужно иметь обязательно
Эта улыбка – навык, но именно навык, сложившийся в ситуациях повседневных, позволяет нам не потерять самообладания и в ситуациях экстремальных. И я убежден, что навык улыбаться людям нам, христианам, нужно иметь. Если мы будем наполнять свою душу правильным христианским содержанием, то научимся не просто определенным образом управлять мышцами лица, демонстрируя эту улыбку, но действительно радоваться другому человеку, несмотря на то трудное, то скорбное, что в нашей жизни есть. И это не только для встреченного нами человека будет радостью и утешением, но и для нас самих.
***
Мы не можем решить проблему культуры взаимоотношений между людьми в нашем обществе в целом. Но пространство храма, свой приход мы можем сообща сделать местом, где культуре общения уделяется внимание. И мне бы очень хотелось, чтобы мы учились тому стилю поведения, главный принцип которого – в том, что каждый человек для нас важен, нужен и интересен и в то же время в максимальной деликатности по отношению к нему. Только так мы сможем правильно устроить и свою собственную духовную жизнь.
