«Чем глубже скорбь, тем ближе Бог». pravoslavie.ru

Среди православных христиан хорошо известна фраза – отрывок из стихотворения, принадлежащего перу известного русского поэта Аполлона Майкова: «чем глубже скорбь, тем ближе Бог». Она – о том, что в моменты жизненных испытаний, тяжелых скорбей и болезней присутствие Бога в нашей жизни мы должны ощущать особенно достоверно, очевидно и убедительно. И такое ощущение, вместе с пониманием близкого соучастия Бога в наших скорбях, должно обнаруживаться в нашем сердце живым, укрепляющим и утешающим нас действием…

Должно, но ощущаем ли мы это на деле? Сегодня священник все чаще сталкивается с обратным: обилие скорбей и испытаний вызывает у человека сильное недоумение («Почему это со мной? Я же…»), подавляет, подводит его, немощного, к сомнению в действительности Промысла Божия, ослаблению веры и, как следствие, ставит на грани отчаяния. И я говорю о верующих и церковных людях, тех, кто при возникновении таких духовных проблем в первую очередь и бежит к священнику за разъяснением.

Почему так происходит? Почему эти важные слова поэта, которые звучат для верующего сознания как неоспоримая, очевидная истина, нередко остаются для христианина лишь формальной истиной, не имеющей лично для него жизненного подтверждения, становятся истиной «мертвой», на которую он не может опереться? Это немаловажный вопрос, требующий ясного ответа.

Наше время, по милости Создателя, изобилует скорбями. Они, будучи орудием Промысла Божия, в то же время «ухитряются» служить «двум господам», т.е. становятся «верными служителями» врага человеческого рода. Именно этим орудием наш враг пользуется наиболее эффективно, подрывая веру немощного человека в мудрость Промысла Божия, вызывая малодушие, ропот, отчаяние. Все то, что, оставляя человека со скорбью наедине, лишает его спасительного плода от действия скорби. В таких ситуациях для человека чрезвычайно важна поддержка, которую он нередко просто не находит. Близкие люди часто оказываются беспомощны, особенно когда скорбь сильна: нередко им просто не хватает мудрости, такта, собственной силы духа для того, чтобы действительно оказать поддержку скорбящему, а не раздражать своим присутствием и не утомлять гиперопекой. В такие минуты человеку на самом деле, как глоток свежего воздуха в задымленном помещении, необходима ПОДДЕРЖКА, которую по-настоящему может оказать лишь Тот, Кто держит весь мир в Своих руках.

Только как ее получить? Почему в минуты, когда скорбь представляется нам невыносимой и мы балансируем на грани отчаяния, мы можем совсем не ощутить той укрепляющей Десницы Господа, Которая, как мы это не раз слышали, все содержит в Своей власти?

Может быть, потому, что сами мы в эти тяжелые моменты делаем что-то не так? Может быть, мы сами не идем туда, где эта поддержка обретается? Не хотим поднять даже малого духовного труда, ожидая, что подобное познание близости Господа должно быть нам дано как бы «на блюдечке с голубой каемочкой»? Ответ на этот вопрос поищем в Священном Писании.

А Священное Писание призывает человека в минуты скорби обращаться к Богу: «Призови Мя в день скорби твоея, и изму Тя, и прославиши Мя» (Пс. 49,15). Господь наш Иисус Христос, Который во всей полноте испытал все те страдания и невзгоды, с какими в своей жизни сталкиваемся и мы, показал нам пример исполнения призыва псалмопевца. Как истинный Человек, Он также нуждался в укреплении от Отца Небесного, и неоднократно на страницах Евангелия мы видим, что Он делает, чтобы такое укрепление получить. Евангелие повествует, что Христос, «находясь в борении, прилежнее молился» (Лк. 22, 44). Часто Он уходит от учеников, чтобы долго молиться в уединении, нередко это происходит ночью. Именно глубокая, длительная, усердная молитва к Отцу укрепляла Христа на Его Крестном Пути. И это первое, что нам необходимо осмыслить.

Святые угодники Божии, жизнь которых всегда изобиловала скорбями, именно в сугубой и продолжительной молитве, в подражание Христу, находили для себя укрепление. Преподобный Ксенофонт (VI в.), узнав, что корабль, на котором ехали его дети, разбит бурей, прибег к особой, длительной молитве. После всенощного келейного бдения он получил от Бога особое утешение и извещение о том, что его сыновья живы и их осеняет особая милость Божия (прпп. Ксенофонт и Мария, пам. 26 янв.).

К такому же деланию молитвы в минуты скорби призывает христиан святитель Игнатий (Брянчанинов):

«Когда окружат скорби, нужно учащать молитвы, чтоб привлечь к себе особенную благодать Божию. Только при помощи особенной благодати можем попирать все временные бедствия»^[1].

Нашествие скорбей есть не что иное, как обнаружение Господа в нашей жизни

Всякий ли поступает так в тяжкие минуты своей жизни? Увы, не всякий и не всегда. Зачастую мы уже при начале серьезных скорбей кидаемся в какую-то панику, которая буквально выбивает нас из привычных «берегов». И это вполне объяснимо: нашествие скорбей есть не что иное, как обнаружение Господа в нашей жизни (как говорят в народе: «Господь посетил»), а подобное обнаружение может поначалу напугать. Вспомним апостолов, которые испугались явления Господа посреди бури. Вспомним и то, когда они успокоились. Лишь тогда, когда узнали Господа. И отсюда делаем для себя важный вывод: начало успокоения при нахождении скорби – в признании скорби Божиим посещением. Так говорит об этом святитель Игнатий:

«Когда скорби придут сами собою, – не убойся их, не подумай, что они пришли случайно, по стечению обстоятельств. Нет, они попущены непостижимым Промыслом Божиим»^[2].

Лишь когда мы немного успокоимся и поймем, что у Господа «все под контролем», нам, вдохновленным этой истиной, становится доступной молитва, но эта молитва должна быть усерднейшей, т.е. продолжительной, сердечной, исполненной непоколебимой надежды на услышание. Лишь такая молитва приведет к избавлению:

«Из среды отовсюду окружающих нас стеснительных обстоятельств принудим себя вспомнить о Боге, обратимся к Богу с усерднейшею молитвою об избавлении. Избавление не замедлит»^[3].

Ощущение близости Господа отнимает у скорби ее силу

«Избавление не замедлит»… Означает ли эта фраза святого, что по мановению Десницы Божией уйдут удручающие нас обстоятельства? Наверное, не означает, тем более что в некоторых случаях, таких, как потеря близкого человека, это и невозможно. Но слова святителя открывают нам ту глубочайшую истину, что ощущение близости Господа и Его соучастия в нашей скорби отнимает у скорби ее силу. И не только отнимает у нее силу, но посреди самой скорби насаждает в душе источник радости и утешения. Вот как писал об этом святитель Игнатий, приводя в пример святых мучеников:

«Святые мученики воспевали радостную песнь среди печи разженной, ходя по гвоздям, по острию мечей, сидя в котлах кипящей воды или масла. Так и твое сердце, привлекши к себе молитвою благодатное утешение, храня его при себе бдительностью над собою, будет воспевать, среди несчастий и бед лютых, радостную песнь хвалы и благодарения Богу»^[4].

«“Слава Богу!” Могущественные слова! Во время скорбных обстоятельств, когда обступят, окружат сердце помыслы сомнения, малодушия, неудовольствия, ропота, должно принудить себя к частому, неспешному, внимательному повторению слов: “Слава Богу!” Кто с простотою сердца поверит предлагаемому здесь совету и, при встретившейся нужде, испытает его самым делом, тот узрит чудную силу славословия Бога; тот возрадуется о приобретении столь полезного, нового знания, возрадуется о приобретении оружия против мысленных врагов, так сильного и удобного. От одного шума этих слов, произносимых при скоплении мрачных помыслов печали и уныния, от одного шума этих слов, произносимых с понуждением, как бы одними устами, как бы только на воздух, содрогаются, обращаются в бегство князи воздушные; развеваются, как прах от сильного ветра, все помышления мрачные… В скорби твоей начни произносить от души, повторять вне всякого размышления – слова: “Слава Богу!” Увидишь знамение, увидишь чудо: эти слова прогонят скорбь, призовут в сердце утешение, совершат то, чего не могли совершить разум разумных и премудрость премудрых земли. Посрамятся, посрамятся этот разум, эта премудрость, а ты, избавленный, исцеленный, верующий живою верою, доказанной тебе в тебе самом, будешь воссылать славу Богу!»^[5].

Бог становится к нам ближе в той мере, в которой стремимся к такой близости мы сами

«Чем глубже скорбь, тем ближе Бог». Глубокие раны важны и нужны нашему религиозному опыту. Они для нас – наступившая возможность ощутить Бога и найти Его, «хотя Он и недалеко от каждого из нас» (Деян. 17, 27). Такая возможность определена Промыслом Божиим, коего свойство есть исправление и обращение к благим последствиям таких моментов нашей жизни, которые причиняют нам страдания. Однако это именно возможность, а не неизбежность. Нередко случается так, что человек, имея неверные представления о себе и о Боге, в минуты тяжкой скорби избирает неверный путь, а потому начинает роптать, озлобляться, отходить от веры – и, как следствие, подходит к отчаянию. И подобная духовная беда по своим последствиям значительно превосходит ту начальную причину, которая ее спровоцировала.

Бог становится к нам ближе лишь в той мере, в которой стремимся к такой близости мы сами. И нам не следовало бы искать этой близости лишь тогда, когда нас «клюнет жареный петух», а стремиться к ней всегда. Очень важно это понять, поскольку лишь единство со Христом, стремление к которому должно характеризовать повседневную реальность христианина, и есть то неизменное условие, при котором не так страшны ему никакие скорби, ибо «ничего не значат сами по себе временные страдания: мы даем им значение нашею привязанностью к земле и всему тленному, нашею холодностью к Христу и вечности»^[6].