(Окончание. Начало см.: Ад самооправдания. Часть 1)
Сегодня, пока преступника осудят, может пройти столько лет, что все его жертвы успеют умереть, а сам преступник получит амнистию, выйдет на свободу и начнет говорить:
— Ну что, видели, что я был прав?
Человеческого правосудия нет. На мои лекции ходит один судья, он рассказывал мне подобные истории, а я только охал: «Боже мой!» В прежние времена эта надежность существовала.
Человеческим отношениям тоже приходит конец, там тоже начинается Кеада[1]. Один другого с удовольствием бросает в Кеаду. Я бросаю тебя, ты меня, и мы оба попадаем в Кеаду.
Ты говоришь:
— Но я еще не попал туда!
Конечно, не попал, потому что ты в Церкви, потому что молишься: «Господи, помилуй», — и у тебя есть благодать. Но если всё это совершенно исчезнет, если мы забудем, что это когда-то существовало, тогда до чего дойдет человек? До состояния парализованности, некроза. Тогда, чтобы всё это вернуть, нужна будет благодать Исповеди, благодать молитвы, благодать таинств, благодать Святой Евхаристии, чтобы человек мало-помалу мог осознать, как на самом деле обстоят дела и Кто его поддерживает.
Тебя поддерживает только Тот, Кто тебя любит. А Бог тебя любит. И только Он тебя поддерживает, и так ты получаешь оправдание — только из-за того, что Он тебя любит. Это как если бы ты полюбил какого-нибудь жалкого, нищего ребенка, взял, усыновил его и сказал ему:
— Иди сюда! Я тебя усыновляю!
Это называется оправданием. Ты его берешь, даришь ему отношения родства, любовь — это и называется всыновлением в Церкви. Это и есть то, что делает Крещение.
То, что мы наследуем вследствие грехопадения, — это не какая-нибудь наследственная вина, а склонность ко злу. Поэтому помните эту картину с попрошайкой на улице, которого ты берешь и усыновляешь. Это Крещение.
Я крещаю тебя в Мой способ существования, который является жизнью и смертью в Божией любви, и отныне ты становишься братом, членом Тела. Моя благодать доходит до тебя, благодать приходит, открытые каналы уже есть, и это происходит через веру. Вера — это доверие, Бог верит человеку, и человек — Богу. Бог верит человеку, Он не уходит, и как только человек Его позовет, Он уже тут как тут. Каким бы ты ни был, хоть самым плохим, но если ты скажешь: «Верую, Христе мой!» — Он уже будет здесь. Что означает, что Он тебе верит, доверяет Себя тебе, готов отдать тебе всё самое великое.
Вспомните притчу о блудном сыне. Бог доверяет человеку блага, и человек доверяет себя Богу. И это является оправданием, не оттого, что бы ты вдруг стал безгрешным, потому что безгрешным ты не станешь, а оттого, что ты входишь в перспективу покаяния. Это важно.
В Церкви люди не безгрешны, как мы воображаем себе, и как только увидим, что какой-нибудь верующий рядом с нами совершает грех, набрасываемся на него с обвинениями и говорим:
— Да ты что такое творишь?
Церковь — это перспектива покаяния, потому что в ней мы уподобляемся Тому, Кто любит нас. Видим Его, как Он есть. Когда я вижу, что Христос прощает меня через духовника и принимает меня снова и снова, чтобы я мог причаститься, то как же мне не служить другому человеку, которого Он любит так же, как и меня?
Мы исцеляемся благодатью Божией, а не магически, наша свобода остается до конца, и во всю вечность свобода человека будет жива
Так освящается человек. Это не происходит по нажатию какой-нибудь кнопки, чтобы человек вдруг стал образцовым пионером, — в Церкви исцеляются постепенно, как постепенно исцеляются и от тяжелой болезни. Мы исцеляемся благодатью Божией, а не магически, не по мановению волшебной палочки, наша свобода остается живой до конца, и во всю вечность свобода человека будет жива.
Здесь нет никакой зависимости, вера не формирует зависимости, вера не наркотик, а связь, к которой ты приступаешь снова и снова. Или не приступаешь. Когда делаешь это, она тебя исцеляет.
Диавол говорит человеку:
— Не ходи к духовнику, ты же и так знаешь свои грехи!
Если бы ты их знал, ты бы их не забывал. Знание является знанием только тогда, когда оно — незабываемое знание.
«Если же, ища оправдания во Христе, мы и сами оказались грешниками, то неужели Христос есть служитель греха? Никак» (Гал. 2, 17).
Стараясь оправдаться верою, мы начинаем видеть, что грешны. Раньше мы этого не видели, потому что самооправдание действовало в нас. Раньше ты думал: «Я праведен! Я лучше всех, я такой, какой есть, а все другие неправы! И Бог тоже неправ!» Но как только приблизишься к Нему через веру и увидишь Его, ты понимаешь: «А-а, я же в полном беспорядке! Я не так уж хорош, как думал».
А Христос, разве Он становится служителем моего греха? Да не будет! «Ибо если я снова созидаю, что разрушил, то сам себя делаю преступником» (Гал. 2, 18). Если я увижу это свое состояние и решу снова взяться за дела закона, тогда что происходит? Если я увижу его и ужаснусь? Имейте в виду, что человек может прийти в ужас от вида того, что он несет в себе. Но соприкосновение с благодатью способно унять этот наш страх и превратить его в счастье. Благодаря благодати у нас появляется «счастливое» знание о своем падении. Потому что несчастное знание о падении может вызвать у человека страх.
Соприкосновение с благодатью способно унять наш страх и превратить его в счастье
Один святой отец говорит, что когда человек возвращается к Богу, Он постепенно спускает его на землю, потому что ему нужно слезать с коня, со всех коней. Если же этого не произойдет, тогда другой (диавол) будет валить тебя вниз кулаками и пинками. Но ты хочешь остаться на коне, брыкаешься, и начинается борьба, у которой нет конца, потому что если упадешь с коня, ты получишь рану.
А человек боится нарциссической раны, боится потерять то представление, которое у него сложилось о себе, — для него это самое худшее из всего, что с ним может произойти. Поэтому он так сильно противится обидам. Не надо удивляться, если мы уязвим кого-нибудь, и он начнет яростно сопротивляться. А вот если обидеть святого, его это вообще не затронет. Скажешь ему:
— Ты неправ!
— Я очень даже неправ! — ответит он.
А почему? Потому что его надежда и идентичность — это новая надежда и новая идентичность, которая грядет. Как говорит святой апостол Павел, я живу, потому что Он меня возлюбил (ср.: Гал. 2, 20). Я живу, потому что Он меня возлюбил. И Он устанавливает между мной и Собой связь, которая прочна, потому что Он этого хочет. Эта связь — вечная.
Но что же мне делать с твоим уважением, которое сегодня есть, а завтра его нет? Кто пользовался уважением других, те знают, как его легко потерять. «Благословен Грядый во имя Господне!» — а завтра: «Долой Его! Распни Его!» Таков человек. Если нарциссическая потребность ему прикажет, он откажется от всех и вся, причем за доли секунды. Так и наносятся большие раны:
— Но ты же вечером говорил мне, что любишь!
— Да, я любил тебя, правду говорю! А сейчас не люблю.
— Но это же невозможно, чтобы ты не любил меня.
— Ну да, я люблю тебя и сейчас, но, как тебе сказать… я не люблю тебя! Я не чувствую в душе, чтобы любил тебя.
И другой человек убит.
Сегодня это происходит со всей очевидностью. В прежние времена это не было так очевидно, потому что тогда у людей была благодать, и они друг друга поддерживали. А сегодня самооправдание отгоняет благодать. Потому что если начинаешь оправдываться, Бог тут же отнимает Свое оправдание, и вы видите таких людей, которые перечисляют свои заслуги: «Я сделал то-то и еще то-то, а потом опять то-то», — но все на них плевали, не правда ли? Если не в лицо, поскольку те им нужны, то за спиной у них. Мы все отворачиваемся от таких людей, не правда ли?
Самооправдание отгоняет благодать. Если начинаешь оправдываться, Бог отнимает Свое оправдание
Одна дама, министр, так поступала, и когда лишилась кресла, ее ближайший сотрудник рассказал мне:
— Я ее уже выносить не мог! Что тебе сказать, отче? Даже когда мы говорили о том, как человек полетел на Луну, она встревала: «Это я планировала! Это был мой перст!» За всем хорошим стояла она, а во всех ее ошибках, естественно, виноват был я! Я был тряпкой, о которую она вытирала ноги. И я обрадовался, когда она лишилась поста!
Вы слышите? Потому что никто не выносит самооправдания, ведь мы образ смирения: Бог смирен, мы Его символизируем, в Нем почиваем. «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко» (Мф. 11, 29–30). Почему мы найдем покой, когда научимся тому, что Он кроток и смирен? Потому что мы созданы Им и для Него. Мы находим себя, находим свое родное местечко.
Вы видели счастливого человека? Он смирен. И кроток. Кротость связана со смирением. Если нет кротости, значит, нет и смирения. Если есть смирение, есть и кротость. Только это получается постепенно, а не по нажатию кнопки. Но зато когда человек войдет в этот процесс, он сразу же начинается радоваться, не ждет, чтобы возрадоваться лет через 10. Тогда он, конечно, еще больше обрадуется, но и уже сейчас он радуется, потому что благодать смиренного Христа идет впереди нас, решает проблемы, подает нам терпение, помогает преодолеть трудности.
«Законом я умер для закона, чтобы жить для Бога. Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2, 19–20).
Страшные слова. Я покончил с законом не потому, что исполнил всё, просто я этим больше не занимаюсь и знаю, что не смогу исполнить всего. В этом — смирение. И сразу же за тем:
«Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос».
Страшные слова. Они — триумф. Уже не я живу, потому что я что, глупый, что ли, чтобы жить таким, какой я есть? «Сораспялся» означает: как Он распят, поскольку в этот момент Он распинает мое непослушание и глупость, так же делаю и я. И я на кресте — кресте не-самооправдания. И так приходит благодать, и Он живет во мне.
Я живу этой верой и Тем, Кто меня любит и оправдывает, когда я этого не заслуживаю. Тайна Церкви — это тайна Божией любви, это любовная история, love story.
Тайна Церкви — это тайна Божией любви, это любовная история, love story
Действительно, Евангелие невозможно объяснить иначе. Если спросишь Бога:
— Боже, а почему Ты делаешь это? — Ему нечего тебе ответить.
— Потому что Я люблю тебя.
— А почему Ты меня любишь?
— Я люблю тебя потому, что люблю.
Потому что Он — Сама Любовь. Он предвечно выбирает Себя таким. Несомненно, Он — огромное «да» и по отношению к тебе, и в отношениях с тобой. Это «да» является наивысшим оправданием, которое прекращается, когда человек начинает себя оправдывать. Это наш огромный недуг, и с этого места начинается наше предвкушение ада.
Скажу вам, что такое ад. Это может вам пригодиться. Адом является это абсолютное самооправдание. Такое колоссальное, что никого другого ты оправдать не можешь, кроме себя.
В Патерике рассказывается, что один милосердный монах святой жизни направился из своей пустынной келлии в скит на храмовый праздник. А диавол решил его искусить, обернулся монахом, сел на камень при дороге и принялся плакать и рыдать. Святой, проходя тем путем, увидел другого «монаха», как он плачет и рыдает. И спросил его:
— Брат, почему ты плачешь?
— Потому что я совершил большой грех, и Бог меня не простит!
— Смотри, Бог есть любовь. Это не так, как ты думаешь! Бог прощает.
— Меня Он не простит!
Монах пошел в храм, литургия закончилась, а он всё думал о случившемся, вернулся назад — и опять видит, как «монах» тот плачет и рыдает и говорит:
— Бог несправедлив, Он меня не прощает!
Монах опечалился, вернулся в свою келлию и решил: «Не могу я оставить его так!» Стал поститься и молиться о незнакомце — и, пока постился, получает известие свыше:
— Смотри, это не монах, а диавол, пришедший тебя искушать. Но иди и скажи ему то, что Я скажу тебе: «Встань, повернись на восток и крикни три раза: ?Я древнее зло. Боже, будь милостив ко мне и спаси меня!”» — и получишь прощение».
Монах пошел к диаволу и говорит ему:
— Перестань плакать, я знаю, кто ты. Но есть и для тебя спасение. Встань, повернись на восток и крикни три раза: «Я древнее зло. Боже, будь милостив ко мне и спаси меня!»
Диавол тут же вскочил и закричал:
— Я древнее добро, причем самое лучшее! Пусть Он тоже покается во всем, что причиняет мне!
Вот почему я сказал вам, что ад — это ад самооправдания.
