«Гордость – демон, – говорит наш великий святой Иоанн Кронштадтский, – злоба – тот же демон; зависть – тот же демон; мерзость блудная – тот же демон; насильная хула – тот же демон; насильное сомнение в истине – тот же демон; уныние – демон; различны страсти, а действует во всех один сатана; различны страсти, а вместе – лай сатанинский на различные лады, и человек бывает одно – один дух с сатаной»[1].
Совершая паломничество, я всегда в первую очередь отправлялась в Троице-Сергиеву лавру. На поклон к преподобному Сергию, за благословением на всю дальнейшую поездку.
Однажды, в одну из таких поездок, рядом со мной в электричке сидела бабушка. Такая славная, с улыбкой на лице и тихим голосом. Мы о чем-то беседовали, делились своими наблюдениями и радостью, что едем в сердце православной России, к любимому святому. Подъезжая к Загорску (это было ещё в советские годы, когда Сергиев Посад был принудительно переименован большевиками в Загорск – Ред.), она обратилась ко мне с просьбой – проводить ее до лавры, к отцу Герману. Зная, ради чего едут именно к этому батюшке, я удивилась.
– Но вам-то зачем? – спросила я, уверенная в ее грамотности и правильном воцерковлении.
– А кто его знает, – улыбнулась моя попутчица.
Тихонечко, пешочком по гололеду, мы достигли древних стен монастыря. Пройдя ворота, завернули во вратарный храм Иоанна Предтечи, где и принимал для изгнания бесов отец Герман. По длинной и старинной лестнице мы начали свой подъем.
В этот момент, поддерживая бабушку, я услышала мощный голос:
– И зачем вы ко мне пришли? На отчитку? Ждете особых молитв? Так помните: Кто попустил до вас дьявола, только Он и исцелит. А ваше дело – работа и еще раз работа над собой. И это – воцерковление, таинства Исповеди, Причастия, Соборования, и изменение себя. Пост и молитва. При этом – полное доверие Богу, что всё в Его руках.
Мы медленно поднимались, а голос все гремел и гремел. Обличающий, и в то же время обнадеживающий и вселяющий доверие Тому, Кому подвластен сам князь тьмы. А мне, после подступившего мимолетного страха – а стоит ли туда заходить, вдруг изгнанный бес облюбует в качестве новой жертвы меня, – вдруг стало на сердце легко и просто. Тут моя милая бабушка повернулась, обняла меня, и мы попрощались, как старые знакомые. И такой у нее был умиротворенный вид, что сомнения в ее «бесновании» опять вернулись в мою душу. А не была ли она милым ангелом, который окончательно рассеял мои сомнения в том, существуют ли отчитки.
Надо признаться, что до этого в своем городе я знавала лишь нашего местного Андрюшеньку, известного своей одержимостью. О бесновании лишь читала и слабо представляла, что такое отчитка. Андрюшу я не боялась, он был свой, и при виде его обострений, которые, как правило, наблюдались во время постов, и особенно в Великий, напряжения не было. Хотя один раз и моя душа дрогнула от непривычного для него рыка во время литургии. Стоило батюшке начать читать Евангелие, Андрюшин подселенец зарычал: «Неправда, все это ложь!» Сомнений не было, кто отрицал Слово Божье. Его в очередной раз вывели на улицу. Как-то, в святительский праздник Иннокентия Иркутского, Андрюша решил приложиться к его мощам. Ранее ему это не удавалось. Четверо крупных иподиаконов подтащили худенького, со скрюченной рукой Андрюшу. И я, стоя рядом, увидела, какой мощной силой в этот момент обладало его тело, выгнувшееся в чужих руках. Какая-то секунда – и четверо с неимоверными усилиями приложили Андрюшу. Он сразу обмяк и утих.
Вспомнила и Санаксарский монастырь, где стекались к отцу Иерониму такие же болящие люди, а он, в свою очередь, служил обычные молебны – просил о милости Господа к болящим, чьи детки мирно засыпали под монотонный перечень огромных списков имен.
Далее был Псково-Печерский монастырь, известный своими великими насельниками и старчеством ХХ века. Вот где я насмотрелась удивительных вещей.
Началось Елеосвящение, и тут женщина... зарычала
Таинство Соборования. Рядом – элегантно одетая дама, такую редко встретишь в монастыре (разве что среди туристов). И вот запели «Святый Боже»... Началось Елеосвящение, и тут женщина... зарычала. Начался лай. И пока ее помазывали, он не прекращался. Ни страха в глазах, ни горечи, ни печали. Полная покорность воле Божьей. В этот момент пришла мысль: ей недалеко до исцеления. На службах по углам – лай, скрежет зубов. Было ощущение, что все это в порядке вещей и служит своеобразным дополнением к богослужениям и монашеским молитвам.
Помню, мне была дана епитимья – сто земных поклонов за опоздание на службу, и я поплелась в один из таких углов её исполнять. Иначе до Причастия меня не допускали. И тут началось. В окружении активно лающих бабушек я приступила к исполнению, на что раздались возмущения: «Ты что, зарядку пришла сюда делать? Вон отсюда, всю благодать нам испортишь». Самое интересное, что лай и правда прекратился. Говорят в народе, где благодать, там и бесноватый. Но кто из них упорно держится за Бога, тот стяжает подвиг мученичества, покоряясь нелегкому кресту. В последние приезды в далекий монастырь братия мне поведала: нет более благословения на отчитку, – и рассказали одну историю. Как-то раз известный старец Адриан отчитал очередную мучимую бесом девочку, и та, счастливая, со своими родителями вернулась домой, на Украину. Впоследствии они позабыли дорогу в храм. «А зачем? Болезнь-то прошла». Видно, без личного труда над своей душой человека, а порой и его родителей, исцеление бессмысленно для спасения. Судя по рассказам духовных чад старца Иоанна (Крестьянкина), батюшка придерживался такого же мнения.
Без личного труда над своей душой человека, а порой и его родителей, исцеление бессмысленно для спасения
Самое печальное, беснование – это не только внешнее проявление безумства. Святейший Патриарх Кирилл однажды сказал:
«Беснование? Это господство диавола над человеком. Когда человек оказывается в воле диавола, то диавол определяет строй его мыслей и чувств, его поведение, и если захочет, чтобы человек был буйным, бросался в огонь и в воду, – так и будет. Но диавол может захотеть и нечто иное, и было бы глубочайшей ошибкой считать, что бесноватый – лишь тот, кто цепи на себе рвет. И сегодня существует множество бесноватых – это люди, которые одержимы дьяволом; некоторых из них даже показывают по телевидению. Смотришь в глаза таких людей и видишь диавольскую злобу и бездну, разверзающийся ад. Когда диавол господствует над человеком, когда он порабощает его мысли, когда он толкает его на хулу на Духа Святаго, тогда такой человек – раб диавола <…> Большинство из них не рвут цепей, не брызжут слюной, не бросаются на ближних своих. Но с какой же легкостью они отдают душу свою диаволу, подвергаясь интеллектуальным соблазнам – даже не столько интеллектуальным, сколько неким мыслям, образам, моделям поведения, которые с навязчивостью предлагаются сегодня современному человеку, – не говоря уже о полном порабощении чувственного начала! Этим людям кажется, что они герои, что они сильные – ведь у них может быть власть, у них могут быть деньги и могущество, они могут удовлетворять любые свои похоти и прихоти, чувствуя свою автономию от всех, в том числе от Бога, свое «могущество», не сознавая при этом, что они являются жалкими рабами, марионетками диавола. Дернет диавол за одну ниточку – он поднимает ногу, за другую – руку, за третью – вздергивает голову; и так человек возбуждает плоть свою, теряя всякую свободу и всякую возможность управлять самим собой».
Вот и вспоминаешь притчу в Священном Писании. Кто в большей степени бесноватый? Тот, кто был таковым, и его исцелил Господь? Или те, которые, лишившись своих свиней, попросили Господа отойти от их селений? Ведь в образе бедных животных изображены наши пристрастия. Вот и выходит, что одержимость страстями есть то же беснование.
