Невозможно помочь тому, кто сам себе не хочет помочь. Я читал об этом много раз, а теперь точно знаю, что это правда, уже на примере из жизни.
Был у нас на приходе такой парень Толик. Работал водителем на стареньком грузовом «Газончике». Когда-то он угодил в серьезную аварию на мотоцикле, и едва не потерял ногу. С тех пор ходил сильно прихрамывая. Добрый, улыбчивый человек, безотказный, неглупый. Одна беда: периодически уходил в запой, беспробудно пьянствуя по нескольку дней кряду. Батюшка долго терпел эту его слабость, прощал, жалел. А потом, после очередного запоя, взял, да и уволил Толика. Ну что ж… Решение понятное, и разумное. И отправился наш, уже бывший, водитель к себе, в родной совхоз «Заветы Ильича».
Прошло месяца полтора. Уже не помню, по каким делам, заехал я в этот совхоз. И попутно решил навестить Толика. Вошел к нему в дом, и ахнул: всюду грязь, рваные обои на стенах, пыль, паутина в углах. Жуткая какая-то неустроенность. И Толик посреди всего этого сидит, книжку читает. Трезвый.
Разговорились. На работу он так и не устроился: не было тогда, в девяностые работы в совхозе «Заветы Ильича». Жили вдвоем с матерью на ее пенсию. И так мне вдруг его жалко стало… Приехал на приход, рассказал батюшке про увиденное, и говорю:
- Давайте Толика обратно возьмем. Тут у него хоть какой-то ритм в жизни был, ответственность, обязанности. Срывался, да, ну что ж, бывает. Но ведь, и работал на совесть. А там у себя в деревне он совсем пропадет и сопьется.
Надо сказать, Толик и вправду работал хорошо. Ежели зимой поездка дальняя, исправно приходил в любую погоду еще затемно, грел машину. А от совхоза до церкви километров десять пешком, между прочим. Когда храм строили, Толик весь кирпич для него привез на своем разваливающемся Газончике с кирпичного завода, расположенного в соседнем районе. Короче, попросил я батюшку взять Толика обратно на работу. А батюшка даже обрадовался:
— Знаешь, — говорит, — я и сам об этом думал. Как-то душа была не на месте. Ты к нему съезди завтра, скажи, чтоб приходил.
И стал Толик опять работать на приходе. Водителем и сторожем. Для дежурств батюшка ему комнату выделил в приходском доме. Прошел год, потом два, потом еще…
И потихоньку Толик стал выпивать. Сначала – иногда. Потом все чаще и чаще. Беседовали с ним, выговоры делали, предупреждали – все без толку. Но выгонять не хотели: жалко ведь, сопьется же совсем, там у себя в деревне. Так и жили.
Кончилось все тем, что Толик спился в полный хлам уже здесь на приходе. А комнату, в которой дежурил, превратил в такую же скотобазу, какую я видел у него дома. В итоге все равно пришлось его уволить спустя десять, кажется, лет беспрецедентного терпения отца настоятеля.
О чем это я всё? Ну подумаешь, сельский алкоголик не оценил доброго к нему отношения. Мало ли таких случаев в жизни, что теперь обо всех спившихся люмпенах рассказывать? Все так. Только вот подумалось мне: «Многим ли я отличаюсь от того же Толика? Сколько лет Господь терпит меня на этом свете, сколько благ я от него получаю, сколько раз был прощен за свои мерзости… А грешить так и не перестаю. Только умирать-то рано или поздно все равное придется»… Быть может Господь через грустную эту историю с Толиком показал мне историю и моей собственной жизни. Ну, предупреждение такое мне: «Смотри, у любого терпения бывает предел, за которым мягкое отношение к человеку попросту теряет смысл».
Александр Ткаченко
foma.ru
