С наступлением кризиса многие из нас перестают жертвовать средства на храм и благотворительные дела. Объяснение этому почти безупречно: уровень жизни падает, а стоимость потребительской корзины растет. Человеку, и до того жившему на скромную зарплату, закономерно становятся важны и пятьдесят рублей, которые он раньше не глядя отдавал в пользу нуждающихся.
Закономерно… по законам земной объективной логики. Но все мы, по идее, знаем, что евангельская логика — другая. И закономерности в ней другие: двух лепт бедной вдовы или умножения хлебов, например. Мои знакомые, занятые благотворительными проектами — будь то небольшая служба приходского храма или немаленький фонд поддержки молодых матерей — отреагировали на финансовые трудности в стране совершенно одинаково и парадоксально: число тех, кому в этих условиях буквально не выжить, становится больше, а значит, благотворительность будет расти. Должна расти — количественно и качественно, других вариантов просто нет: никто из тех, кто ежедневно сталкивается с человеческой бедой, не бросит своих подопечных, даже если ради этого придется забыть о личной жизни и отдыхе и перейти в круглосуточный режим. В ближайшее время им и правда будет трудно. А нам? Нам может быть трудно — и страшно от происходящего вокруг, а может быть не менее трудно — и легко. Все зависит от того, какую жизненную логику мы для себя выберем.
«Самому бы кто подал»
По правде говоря, я и сама боюсь кризиса. Моя маленькая лодочка перевернется при первом же значительном повышении цен, а плавать в больших волнах я умею плохо и недолго. Но гораздо больше, чем дурных экономических новостей, я боюсь другого. Боюсь однажды произнести — вслух или про себя — фразу, которая раньше казалась мне не только не предосудительной, но и весьма благочестивой: «Самому бы кто подал».
«Мы сами тут с вами скоро на паперти будем сидеть…» — сокрушенно вздыхают при виде нищей бабули с одноразовой тарелкой для подаяния прилично одетые мама с дочкой и следуют дальше — по высоким ступеням храма, ближе к «духовной культуре». Да нет, не будут они на паперти… И даже если не прошли бы мимо, а поделились мятой сторублевкой, к паперти это бы их не приблизило нисколько. Просто есть такая фигура речи, и более того — фигура мышления: представить самого себя страдальцем и списать собственное равнодушие на все усложняющуюся жизнь. Подруга, с которой я поделилась своими соображениями, попыталась дипломатически возразить: «Ну а как еще отделываться от нищих?». Никак. Можно при каких-то обстоятельствах не подать, но «отделываться» — не надо. Я очень хорошо и, к сожалению, по опыту знаю, во что эта фраза — «да нам самим бы…» — вызревает внутри. Она перерастает в ощущение, что все вокруг чего-то должны лично мне, а вместо этого — требуют и просят. И нужно обязательно «успеть» — захлопнуть дверь, сердце и кошелек, пока до них не добрался этот какофонично вопящий хор. Справиться со внутренними последствиями этой духовной привычки бывает очень сложно.
«Смехотворное» пожертвование
А как же все-таки справляться? Наверное, на каждого в этом смысле окажет влияние что-то свое. Мне очень помог совет одного священника, взятый у святых отцов: если ты не можешь заставить себя отдавать что-то нужное, возьми себе за правило отдавать ненужное. Другими словами, если мы не можем взрастить внутри себя мать Терезу, надо хотя бы попытаться задавить Плюшкина. Только вот здесь всплывает еще один важный момент, понятый мной тогда, когда нам с мужем и маленькой дочкой самим отдавали вещи. Не нужно путать коробку для нуждающихся и помойное ведро. Вещи нужно учиться не только отдавать, но и выбрасывать. Их век недолог, а мечтания о том, что когда-то мы научимся шить и вон из той изъеденной молью шапки получится еще «ого-го», лишь еще сильнее отрывают от реальности и так нетвердо стоящие на ногах души современных обывателей. И этот навык расставания с определенно отслужившими свой век (на свалку) или напрасно купленными когда-то (тем, кому может пригодиться) вещами действительно многое дает: он выбивает из души почву страха — вечных подозрений о том, что если чем-то поделиться, потом обязательно чего-то не хватит: нужной запчасти, жилплощади, места под солнцем, любви… Именно — любви. От этого и все проблемы.
Другой, не менее замечательный совет я прочла когда-то на форуме одного благотворительного фонда. Кто-то из сочувствующих делу задал вопрос: а как определиться, выбрать для себя, кому помочь? Мы идем в храм и встречаем бездомного, открываем православный сайт и видим баннер об умирающем ребенке, выходим в магазин и натыкаемся на ящик для пожертвований беженцам — и решение, куда же внести свои средства, морально тяжело. Одна из девушек-волонтеров ответила на удивление просто: а мы с мужем не пропускаем ни одного ящика, кладем хоть что-нибудь, сколько не обременительно в данный момент, и у нас эта проблема исчезла сама собой. «Неофиты»,?— подумалось мне, но оказалось, что так поступают и некоторые вполне опытные в делах милосердия люди. «А если я не просто читаю, а пишу эти истории о нуждающихся и помощи храму,?— спросила я у знакомой, помогающей больным детям,?— и принцип откликаться на все подразумевает до десятка позиций в неделю?» — «Ну и положи в каждую по десять рублей,?— спокойно ответила она.?— Не обеднеешь, ведь правда?»
К слову сказать, практика «смехотворных» пожертвований не так уж смешна. Ведь с точки зрения конечного результата нет разницы: пожертвованы эти десять тысяч одним обеспеченным человеком или тысячей доброхотов, опустивших по монетке. И даже более того: эти звенящие «десятки» и «пятаки» от многих-многих неравнодушных способны удержать ситуацию на плаву тогда, когда иных надежд просто нет. Ими не оплатить операцию за границей, но они помогут больному продержаться в ее ожидании еще один день. Разве этого мало?..
«Клуб бескорыстных людей»
«Скажите, а зачем…». С вопросом, начинающимся с этих слов, нередко сталкивается и священник, и представитель фонда, и просто волонтер на акции. Зачем покупать этому ребенку импортное лекарство, а не отечественный аналог, зачем расписывать стены храма, а не просто покрыть их побелкой и прочее. Встречая подобные реплики на форумах и просто в жизни, я думала когда-то: «Понятное дело, человека посещают сомнения…»
Нет, не сомнения — корысть.
Собственная корыстность, постоянные попытки выгадать себе по жизни что-то получше порождают подобную проекцию корысти — постоянное подозрение других людей в неоправданных тратах. Впрочем, этот нелицеприятный изъян рядится порой и в другие благочестивые одежды. Я, например, очень долго не могла убедить себя хоть что-нибудь кому-нибудь перечислить через Интернет. Убеждала себя, что это долго и трудно, что обязательно чего-нибудь напутаю, и денежки просто сгорят в недрах бездушной системы. Тогда зачем? Но случилась как-то вроде бы не имеющая отношения к делу история. У моего хорошего знакомого неделю был заблокирован телефон. Находился он за границей и объяснить ситуацию, естественно, не мог. Когда мне что-то надо, я доберусь, что называется, до печени, и потому за пять минут освоила перевод денег посредством Сети с баланса на баланс, пытаясь разблокировать номер. Никакие сомнения меня при этом не посещали. Поэтому во многих случаях имеет смысл спросить себя: а если бы происходило что-то нужное мне лично, кровно, я поступал бы так же? Если бы деньги сейчас собирали моему ребенку, я бы тоже заливался соловьем о пользе дешевого отечественного лекарства? И, кажется, во многих случаях найти внутри себя исчерпывающий ответ.
Как-то в беседе одного священника с журналисткой мне попалось выражение: клуб бескорыстных людей. Это действительно клуб, а точнее, братство — и сравниться с ним не могут никакие элитарные сообщества толстосумов. И мы пока в лучшем случае на пороге. А кризис… Кризисы приходят и уходят, а благотворительность — остается.
Елена Сапаева
eparhia-saratov.ru
