Итак, прозвучали недоуменные реплики по поводу высказывания о том, что «повышение уровня духовного и нравственного самосознания людей является всё более очевидным приоритетом внутренней государственной политики». Говорят о том, что «ничего такого не видят», а, напротив, множество «безбожных» решений и постановлений властей заставляют людей «с тревогой думать о положении христиан и Церкви в России».
Давайте так. Во-первых, мы, православные, знаем о необходимости подчинения «высшим властям». Но речь, конечно, не идет о подчинении бездумном и безусловном. Так, апостол Петр говорит: «Будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа» (1 Пет. 2: 13–14). «Для Господа», говорит, чтобы не смотрели – доброе ли начальство или худое, «угодное» оно нам или нет, а повиновались ему по совести, со тщанием исполняя законы, если они не противоречат Закону Божиему. И только в этом, последнем случае мы можем сказать, что «должно повиноваться больше Богу, нежели человекам» (Деян. 5: 29). Больше того, нигде в христианской литературе мы не найдем указания на то, что какое-то противостояние или даже подозрительность, неприязнь между народом и «властями предержащими» – это нормально и правильно. Ничего подобного. Власти – это ведь тоже часть народа, и послушание им предполагается от всего сердца, с искренним и добрым расположением. И именно на сердце всегда призывает нас обратить своё внимание Церковь.
Во-вторых, нужно быть достаточно зашоренным и тенденциозно настроенным человеком, чтобы не замечать тех положительных изменений, которые возникают (пусть не так скоро и не в тех масштабах, как хотелось бы) в нашей общественной и государственной жизни. При этом очевидно, что государство, то есть управляющая жизнью народа структура, – это не какой-то мировоззренческий и идеологический монолит. В этой системе (сверху и донизу) присутствуют самые разные люди. И среди этих людей, в том числе и реально влияющих на внутреннюю и внешнюю политику, немало людей православных. Причем эти люди не только верят «в душе», но и стараются действовать (принимать и применять законы) в соответствии со своим мировоззрением. Может быть, таких людей не так много, как хотелось бы. Но давайте зададимся простым вопросом: а много ли вообще в нашем Отечестве людей, которые стараются не только верить, но и действовать, жить православно? И что же из этого следует? Что пора православным «выйти из народа» и пойти куда глаза глядят, посыпая голову пеплом? Очевидно, что нет.
Сейчас непростое время, спору нет. Много разнонаправленных сил действует на нас (и снаружи, и изнутри) с одной целью – разрушить православную веру и традиционный уклад жизни. И верующего человека не может радовать закрытие храмов, введение новых правил «цифровизации», угрозы принудительной вакцинации и т.д. Но разве все эти сложные вопросы разрешаются бунтами?
Напротив, я убежден, что православные люди, относящиеся к самым разным политическим, социальным, культурным и имущественным стратам, должны помогать друг другу, а не участвовать в ложном противостоянии по линии: народ – государство. Усиление такого противостояния на руку только нашим врагам.
Противостояние народ – государство – это ловушка, и усиление такого противостояния на руку только нашим врагам
Больше того, это одна из горьких «ловушек» прошлого, угодить в которую сегодня было бы верхом глупости и беспечности. Мы должны «выносить на свет», открыто обсуждать актуальные и сложные вопросы нашей общей жизни и решать их сообща, находя разумные компромиссы.
Например, одна из важнейших тем нашего времени – это повсеместное и широкое внедрение цифровых технологий и вопрос отношения к этому православных верующих.
Что можно сказать по этому поводу? Проект «цифровизации всей страны» по значимости и масштабам сравним с проектом электрификации в первой половине XX века. Как бы мы ни относились к самому явлению «цифровизации», это объективная неизбежность. Просто попытайтесь себе представить, какой была бы наша жизнь сейчас без электричества. Другое дело, что «цифровизация» – это сложное явление, со своими опасностями и вызовами, на которые мы должны реагировать разумно и с рассуждением. Вот именно к рассудительности в согласии с нашей верой, традициями и культурой мы должны прибегать.
Конечно, так называемое «цифровое пространство» связано с определенными рисками. Мы все знаем новости последних лет о случаях слежки, манипулирования и шантажа, связанных с хищением и использованием информации, хранившейся, условно говоря, «в сети».
Главный выбор не «цифра или бумага», а иной: национально ориентированное государство или антихристианское глобальное правительство
Но очевидно, что наш выбор лежит не в области «цифра» или «бумага», а в области «суверенное, национально ориентированное государство» или «антихристианское глобальное правительство». И тут вопросы методов сбора, хранения и использования информации, как ни странно, покажутся вопросами второстепенными и уж во всяком случае – решаемыми.
Возможно ли в наше время совсем избежать контакта с «цифровыми технологиями»? Наверное, можно. У человека должна быть такая альтернатива. Но уверен, что таких людей немного, и самое главное: они оказываются в определенной изоляции, оторванности от возможностей современной цивилизации, что только на руку тем, кто посредством новейших технологий намеревается продвигать свои действительно антихристианские идеи. Мне кажется, что появление самого «цифрового формата», то есть электронных возможностей хранения и обмена информацией, – это революционные и необратимые изменения в жизни всего человечества. И вопрос уже должен стоять не в выборе «бумаги» или «цифры», а в осознании того, что само открытие и внедрение средств электронных коммуникаций – это не есть какое-то безусловное зло, но скорее данность цивилизации, с которой так или иначе придется считаться и в которой так или иначе придется существовать. В этом смысле систему электронного хранения и обмена информацией можно сравнить с открытием и использованием письменности, книгопечатания, электричества, ядерной энергии и так далее. То есть открытия эти сами по себе нейтральны, и весь вопрос только в том, как мы будем использовать эти открытия в своей жизни, как будем купировать и блокировать опасности, связанные с использованием этих систем, вообще для чего и как будем эти системы использовать. Вот это, как мне кажется, главные вопросы, которые нам неизбежно придется решать. Потому что «остаться в бумажном времени» уже невозможно. Оно стало частью нашей истории, в том числе истории культурной, стало частью нашей реальности, но реальности, в которой также существует «цифровая система», и в этой системе нужно также учиться жить.
Больше того, я уверен, если Господь даст человечеству еще несколько веков для жизни, то и «эпоха электронного хранения информации» сменится еще какой-нибудь эпохой, как бы фантастически это ни звучало. Таково свойство человека – всё время развиваться в научно-техническом смысле, познавать и открывать новые средства коммуникаций, притом что сам человек остается неизменным, и в этом смысле слово, сказанное или обозначенное на бумаге или запечатленное в электронном или даже в каком-то ином виде, остается словом, и главное в нем по-прежнему – смысл.
Или вот еще много теперь говорят о вакцинации. Но и здесь не надо всё валить в кучу и по примеру известного киноперсонажа кричать: «Всё пропало, шеф, всё пропало!» В общем говоря, вакцинирование – это такое же достижение медицины, как и изобретение новых лекарств и открытие новых методов в лечении тех или иных болезней. Другое дело, что мы должны быть уверены в происхождении этих вакцин, в их безопасности, в том, что вакцинация останется добровольной (как это и было всегда). То есть существуют реальные вопросы, которые надо реально решать. И что нам мешает участвовать в конструктивном обсуждении и решении этих вопросов с учетом мнения Церкви?
Что нам мешает участвовать в конструктивном обсуждении и решении вопросов с учетом мнения Церкви?!
Вообще было бы хорошо организовать Синодальную комиссию, которая совмещала бы в себе функции как научно-технической, так и богословской экспертной оценки всех наиболее значимых «научно-технических» вызовов современности. И работа такой комиссии – систематическая, слаженная, четкая – могла бы содействовать значительному снижению градуса напряженности в обществе.
Словом, наша с вами задача – не противопоставлять себя государству, но во всех государственных структурах, на всех их уровнях находить единомышленников и трудиться совместно для устроения общей жизни на началах традиционной культуры и нравственности. Вместе с тем нам не надо бояться прямо говорить о том, что позиция Церкви в том или ином вопросе может не совпадать с позицией государства. И действовать соответствующим образом. Это важно, и в этом нет ничего крамольного хотя бы уже потому, что Церковь у нас отделена от государства, а духовная жизнь противоположна интересам жизни плотской.
Мы несомненно переживаем кризис планетарного масштаба. И кризис этот – кризис не только экономик или идеологий, но кризис духовный. Условно говоря, кризис человекоцентричного мировоззрения, которое складывалось и развивалось еще со времен европейского Возрождения. И как бывает в периоды таких общемировых потрясений, возрастает в обществе ощущение приближения «конца света». Это не значит, что последние времена действительно наступают (о дне и часе том не знает никто, кроме Отца Небесного), но означает, что значительная часть людей находится в особенном состоянии тревожного ожидания, предчувствия, если угодно – мнительности.
С одной стороны, это даже хорошо, потому что люди задумываются о духовной жизни, о своем месте в вечности, и в этом смысле нынешнее время – это благодатная почва для проповеди. Но с другой стороны – этот алармизм приобретает порой болезненные и навязчивые формы. И вот здесь Церковь может, конечно, действовать как миротворец, успокаивая и утешая людей и выступая «печальником» за тех, кто подвергается несправедливым ущемлениям со стороны государства. Но для этого надо проговаривать, обсуждать все наиболее острые вопросы и вызовы современности и выносить по ним взвешенные и определенные суждения. Вот определенность здесь – слово ключевое, важное, потому что это именно то, чего ждут многие верующие от соборного голоса Церкви.
