СЕРГЕЙ ХУДИЕВ
Манифест Константина Богомолова «Похищение Европы 2.0», вызвал некоторое бурление, и это понятно. Он написал, что «прогрессивное общество приняло на себя роль новых штурмовиков, с помощью которых то же государство сверхэффективно борется с инакомыслием» и вообще «Благодаря стечению обстоятельств мы оказались в хвосте безумного поезда, несущегося в босховский ад, где нас встретят мультикультурные гендерно-нейтральные черти».
Консервативные авторы уже годы говорят о том, что на Западе все более утверждается идеология столь же тоталитарная, как и марксизм-ленинизм, это, особенно у англоязычных комментаторов, общее место - но они не ломают никому картину мира, им, агентам реакции и приверженцам средневековых предрассудков, так и полагается говорить.
Но когда неладное начинают замечать люди, которых никак нельзя назвать столпами консервативного благочестия, это вызывает сильное раздражение. Вроде бы представитель богемы, свой человек - а говорит такие контрреволюционные вещи.
В России это имеет свой оттенок - интеллигенция видит себя частью Запада, и именно там ищет образцы для подражания. Ее мировосприятие построено на противопоставлении «плохая Россия - хороший Запад», и, даже если автор кидает положенный камень в Россию, поминая «въевшиеся в генетическую память лагерный страх, стукачество, а также молчание и насилие как способы выживания», критика положения дел на Западе воспринимается как хула на святыню. Это вызывает волну комментариев, авторы которых хотят подчеркнуть свою приверженность интеллигентскому символу веры - Запад есть свет, а Россия мрак, и нечего тут.
Любые западные моды следует горячо одобрять и всячески перенимать. В этом отношении характерен ответ Богомолову, напечатанный в той же «Новой газете», в которой было помещено его письмо.
Ответ состоит из двух написанных кириллицей английских слов - «ок, бумер». Этот, уже несколько устаревший американский оборот означает примерно «да ладно, дедуля», и используется молодыми людьми, желающими отмахнуться от ворчливого старика. Что же, краткость сестра таланта, и нам следует ожидать, что следующий разбор аргументов против нынешних идеологических мод сведется к простому «гы».
Возможно, несколько более содержательны подписи, в которых авторы письма - юные, но не только - характеризуют себя как «фемактивисток, трансгендеров, квир-коммунисток, LGBTQIA» и прочих диковинных персонажей.
Это ставит нас перед вопросом о том, какой именно Запад почитают наши поклонники прогресса. Запад не просто не является монолитом - в нем есть два отчетливо враждебных лагеря. Есть тот Запад, который помнит о своих христианских корнях, полагает, что люди делятся на два - а не на десятки полов, что переделать мужчину в женщину и обратно невозможно биологически, что из рецидивиста, погибшего при задержании, не стоит делать национального героя, и что вера в Бога, приверженность семье, трудолюбие, честность, уважение к закону - это хорошие качества, а не проявления проклятого «белого супремасизма». Этот Запад, представлен, в частности, проигравшей стороной на последних выборах в США - и именно он исторически аутентичен. Это не гендерквиры с фемактивистками создали эту цивилизацию. Ее создали люди другой, христианской культуры.
Но наши «западники» ориентируются на Запад совершенно другой - более представленный Демократической партией США - который этому, первому Западу нескрываемо враждебен, вплоть до сноса памятников его знаковым представителям. В идеологии этого «запада» вся западная цивилизация - это отвратительный ад, устроенный белыми мужчинами-христианами для всех остальных - темнокожих, женщин, представителей всевозможных меньшинств, цивилизация крайней несправедливости и угнетения, которая должна быть разрушена.
Наши прогрессисты солидаризируются с прогрессистами западными - и, если они достаточно молоды для экспериментов, гурьбою бегут записываться в LGBTQIA. Это, отчасти, понятно - подражать порокам всегда легче, чем добродетелям. Если уж люди желают подражать американцам, то будут подражать худшим, а не лучшим из них. Сделаться гендерквиром гораздо легче и веселее, чем заботливым семьянином и усердным сотрудником.
Но стоит отметить, что «Запад» на который они смотрят с восторгом и которому стремятся подражать - это разрушительный паразит на теле западной цивилизации, который последовательно уничтожает все, что могло привлекать в Западе, особенно в США.
Крепкая семейная нравственность. Оптимистичная вера в честный труд и изобретательность. Наука, которая могла не оглядываться на идеологию. Свобода, которой западные радиостанции в свое время любили колоть СССР, где такой свободы не было - свобода слова, свобода вероисповедания, свобода зарабатывать деньги и тратить их как сочтешь нужным - в том числе, на поддержку политической позиции, которая тебе близка.
Вместо этого водворяется дух распущенности, ленивой плаксивости, требования принести все на блюдечке в знак компенсации за прошлые несправедливости, «борьба с расизмом», а также с «трансфобией», которая требует от ученых подчинять их исследования идеологическим установкам, травля за любые мнения, отличные от идеологически выверенных.
Богомолов пишет: «В Новом этическом рейхе человека натаскивают на любовь и лишают права свободно ненавидеть», но это явная ошибка. Движение вовлекает новых адептов именно возможностью свободно проявлять ненависть, презрение и даже мелочную злобность, которая в другом контексте была бы запретной.
Само слово «ненависть», конечно, употребляется только по отношению к врагам - именно они, эти отвратительные консервативные христиане полны ненависти, в то время как люди прогрессивные полны великодушной любви. Люди, находящиеся на «правильной стороне истории» предаются не ненависти - а благородному негодованию, праведному возмущению и борьбе со злом. Но это разговор о словах - примерно как о «наших доблестных разведчиках» и «их подлых шпионах».
Со стороны глядя, прогрессивная толпа, атакующая всех, кто дает для этого возможность, предается именно ненависти. Если вы добиваетесь того, чтобы другого человека постигли беды - его выгнали с работы, его карьера была погублена, он оказался не в состоянии выплачивать свои кредиты (сейчас люди везде, в том числе у нас, увешаны кредитами, а в США люди часто по тридцать лет выплачивают кредиты за образование) - это никак нельзя назвать проявлением любви и толерантности. Допустим, этот человек - вредный негодяй и заслуживает такого обращения. Но такое отношение является, в любом случае, нетерпимостью. Хотя, как правило, все негодяйство жертвы сводится к неудачной шутке, отпущенной годы назад. Или даже не шутке - а просто мнению, которое оказалось идеологически неугодным.
Злобная травля - это не «запрет на ненависть». Это как раз снятие такого запрета.
В этом есть интересный психологический феномен - чем более человек видит себя воплощением толерантности и великодушной заботы об угнетенных меньшинствах, чем сильнее в нем горит огонь благородного негодования на всякую несправедливость, тем легче он сам впадает в ненависть и творит несправедливости.
Ответ толпы юных прогрессивных дарований, который сводится к тому, что Константин Богомолов, по их меркам, старик, и поэтому его не стоит слушать - как раз пример грубости, высокомерия и отвержения по признаку, который от самого человека не зависит, возраста. Для этого даже есть специальное слово - «эйджизм».
Значит ли это, что сами подписанты нарушают высокие принципы разнообразия и толерантности? На самом деле, нет. Борьба за права меньшинств существует, разумеется, не ради самих меньшинств, а ради травли всех, кого можно с удобством обвинить в их угнетении.
Собственно, Константин Богомолов приметил в комнате слона - чем и вызвал такое негодование. Что же, консерваторы уже довольно давно говорили, что в комнате слон, и его стоит заметить - и продолжат говорить и дальше. Хотя, учитывая позицию электронных гигантов, это будет труднее, чем раньше.
Но, будем надеяться, число людей замечающих очевидное, будет расти. Разумеется, этот поезд идет в ад. И, конечно же, нам не стоит на нем ехать.
