Четвертый Вселенский собор: учение о Христе
29 июля Православная Церковь совершает память святых отцов IV Вселенского Собора, состоявшегося в 451 г., в Халкидоне — небольшом городке, расположенном поблизости от Константинополя.
На Халкидонском соборе было принято важнейшее для христианского богословия вероопределение, содержащее ответ на вопрос — «Кто есть Иисус Христос?». Конечно, будет ошибкой считать, что ответа на этот вопрос до IV Вселенского Собора не существовало. Из Евангелия мы знаем, что Сам Господь спрашивал своих учеников: За кого люди почитают Меня, Сына Человеческого? Они сказали: одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию, или за одного из пророков. Он говорит им: а вы за кого почитаете Меня? Симон же Петр, отвечая, сказал: Ты — Христос, Сын Бога Живаго (Мф. 16, 13-16).
Смысл ответа апостола Петра в том, что Христос — не просто один из святых или пророков, Он — Сын Божий и Спаситель. Святые и пророки предвозвещали время, когда совершится спасение, обещанное Богом. Христос пришел не для того, чтобы предвозвещать, но исполнить все, написанное в законе Моисеевом и в пророках и псалмах (Лк. 24, 44). Слова апостола каждый христианин повторяет перед Евхаристической Чашей: «Верую, Господи, и исповедую, яко Ты воистину Христос, Сын Бога Живаго, пришедый в мир грешныя спасти…». Это основа нашей веры — исповедание (признание) Иисуса Христа Сыном Божиим и Спасителем.
***
Из Евангелия мы также знаем и то, что Господь называет Сам Себя и Сыном Человеческим. Мы знаем, что Христос родился от Девы (Мф. 1, 25), как обычный ребенок — рос, преуспевал в премудрости и возрасте (Лк. 2, 52). Затем — обходил города и села с проповедью Царства Божия, ел и пил вино (Лк. 7, 34), спал (Мф. 8, 24), испытывал голод и жажду (Мф. 4, 2; Ин. 4, 7), скорбел о смерти близкого друга Лазаря (Ин. 11, 33), плакал о грядущей гибели Иерусалима (Лк. 19, 41), проливал кровавый пот в Гефсиманском саду (Лк. 22, 44), и наконец — принял смерть на кресте. Во всем этом мы видим Христа — Сына Божия, как человека из плоти и крови. Христос — это Сын Божий и Сын Человеческий, одновременно Бог и Человек. Наиболее ярко эта христианская истина выражена в Четвертом Евангелии: В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог <…>, и Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца (Ин. 1, 1, 14). А также у апостола Павла: Великая благочестия тайна: Бог явился во плоти (1 Тим. 3, 16).
***
Но, с течением времени, появлялись различные искажения вероучительной истины о единстве Бога и Человека во Христе. На самой заре христианства — гностики (сторонники гностицизма — учения о существовании тайного знания или «гнозиса», обладание которым дает возможность спасения) стали утверждать, что для Бога вообще невозможно принять плоть и стать человеком, так как духовное не может соединиться с материальным. Затем, в IV веке, александрийский пресвитер Арий стал проповедовать, что Иисус Христос — не Бог и Сын Божий, но лишь высшее творение Бога Отца.
Примерно через 100 лет после этого, столичный архиепископ Несторий, хотя и признавал Христа истинным Богом и истинным Человеком, но говорил, что во Христе Бог и человек — два разных субъекта. Поэтому Несторий отказался называть Деву Марию Богородицей, утверждая, что Она родила не Сына Божия и Бога, но простого человека, в котором пребывал Бог.
Немногим позже, известный в Константинополе настоятель монастыря святого Иова Евтихий начал утверждать, что Христос, являясь Богом, не является в тоже время человеком, не обладает, подобной другим людям, человеческой сущностью. Идеи Евтихия стали своеобразным антиподом учению Нестория. Если последний сводил на нет Единство Христа, как Бога и Человека, то первый, напротив, желая утвердить это единство — лишил Христа человеческой природы, которая растворилась в Его Божественности.
***
Против Евтихия и его сторонников и был созван собор епископов, ставший затем IV Вселенским Собором. Соборным решением были не только осуждены заблуждения Евтихия, но и подведены итоги давних споров о том, какое объяснение способа соединения Божественной и человеческой природы во Христе будет богословски верным, соответствующим Евангелию и опыту Церкви. Православное учение о Христе было выражено отцами IV Вселенского Собора следующим образом: «Следуя святым Отцам, все мы единогласно учим, что Господь наш Иисус Христос есть один и тот же Сын, один и тот же совершенный по Божеству и совершенный по человечеству, истинный Бог и истинный Человек, один и тот же, состоящий из словесной (разумной) души и тела, единосущный Отцу по Божеству и тот же единосущный нам по человечеству, подобный нам во всем, кроме греха; рожденный от Отца прежде веков по Божеству, но Он же рожденный в последние дни ради нас и нашего спасения от Марии Девы и Богородицы по человечеству; один и тот же Христос, Сын, Господь, Единородный, познаваемый в двух природах неслиянно, неизменно, нераздельно, неразлучно <…>».
Можно увидеть, что в соборном вероопределении главный акцент ставится на единство Христа — «один и тот же» Бог и Человек, единосущный Отцу по божеству и единосущный нам по человечеству, рожденный от Отца и «Он же», рожденный от Девы. Также отцы Собора утверждают, что Бог и Человек во Христе не сливаются (смешиваются) и не изменяются в нечто новое, не образуют третью природу, но в тоже время — не разделяются на два отдельных субъекта, пребывая в Богочеловеческом единстве. Этим определением были очерчены границы православного учения о Христе. Но почему все эти споры были так важны для Церкви?
Любое заблуждение, касающееся понимания личности Господа Иисуса Христа, влекло за собой искажение учения о спасении. Чтобы спасти нас, Бог стал человеком. Если отрицать Божественность Христа, то получается, что нас спасает смерть простого человека. Но почему тогда стала спасительной именно эта смерть, а не смерть кого-то из святых? Если отрицать, что Христос был человеком, подобным нам, то, как мы можем приобщиться Его спасительному подвигу, если между человечеством и Христом нет единства?
Вселенский учитель Церкви — святитель Григорий Богослов (329-389 гг.) пишет об этом так: «Не воспринятое не уврачевано, но что соединилось с Богом, то и спасается. Если Адам пал одной половиной, то и воспринята и спасена одна половина; а если пал всецелый, то со всецелым Рождшимся соединился и всецело спасается» (Письмо 101). Эти слова святителя Григория были хорошо известны отцам Халкидонского собора. Если во Христе не произошло соединения Божества и человечества, то Адам, и все его потомки, не получили исцеления от греха, а значит и не были спасены. Поэтому вместе с православным учением о Христе, IV Вселенский Собор утверждает и православное учение о спасении: чтобы спасти нас от греха и смерти Сын Божий становится истинным человеком, через Его крестную смерть и воскресение из мертвых мы получаем исцеление.
Поэтому каждому христианину необходимо хранить евангельское откровение о воплощении Сына Божия, правильное объяснение которого и были целью отцов IV Вселенского Собора.
