До сих пор мы живем среди свидетельств этого События. Они повсюду: в нашем языке, культуре, музыке, архитектуре, прозе и поэзии, дереве и камне...
Люди, которые отрицают Воскресение Христово, оказываются в парадоксальном положении — они живут в мире, созданном Событием, которого, на их взгляд, не было. В самом деле, можно верить или не верить во Христа. Но невозможно отрицать, что мы живем в мире, сформированным христианством — наши языки и культуры, архитектура и музыка, то, как мы видим мир и человека, то, что хвалим и порицаем, короче говоря, все, что мы есть — несет на себе печать христианства. Даже нехристиане, даже яростные антихристиане дышат воздухом и говорят языком, пропитанным Библией, даже большевистский лозунг «кто не работает, тот не ест» взят на самом деле у апостола Павла, а знаменитая статуя «Перекуем мечи на орала», созданная в 1957 году советским скульптором Вучетичем, обращается к словам из книги пророка Исайи. Благодаря за переданную сдачу, мы говорим «спасибо» и называем особенно наглую ложь «безбожной». Всей европейской культуры — величественных соборов, хоралов Баха, изображений, созданных преподобным Андреем Рублевым и Джотто, — не было бы, если не одно Событие — Воскресение Христа из мертвых. Воскресение Христово. Мозаика монастыря Осиос Лукас. XI в. Христианство и вся христианская цивилизация умерла бы, не родившись, если бы Тело Распятого осталось лежать в гробнице. Иногда люди пытаются сравнить Христа с другими людьми, которые повлияли на мир; но когда мы пытаемся сделать это, в глаза бросается не только различие масштабов, но и различие ситуаций. Александр Македонский, несомненно, изменил лицо мира — но у него была многочисленная, закаленная в боях армия. Он шел от победы к победе и умер, окруженный своими соратниками. Будда со своим учением немало повлиял на развитие целых регионов — но он, по крайней мере, добился успеха в создании общины, которая восприняла его учение и понесла его дальше. Смерть также застала его среди почтительно слушающих учеников. Мы можем называть другие имена — но все эти люди достигли успеха и к моменту своей смерти заложили прочное основание того, что их дело не погибнет. Евангельская же история, если останавливаться, не доходя до Воскресения, — есть история поражения, полного, окончательного провала. От Иисуса отворачиваются все — фарисеи и саддукеи, римляне и иродиане, политическая элита и толпа простонародья. Многие ненавидят Его и хотят погубить. Иисус умирает смертью, предназначенной для самых презираемых и бесправных преступников, смертью, настолько унизительной, что ей нельзя было предать римского гражданина. Один из учеников продает Его за тридцать сребреников, другой три раза отрекается, все оставляют Его и бегут. При Кресте остается только Его Мать с некоторыми женщинами и апостол Иоанн. Ученики вовсе не полны энтузиазма — они пребывают в страхе и глубокой подавленности. И это понятно: Распятие может означать только одно — они жестоко ошиблись. Само Евангелие передает эту атмосферу растерянности и уныния: «А мы надеялись было, что Он есть Тот, Который должен избавить Израиля; но со всем тем, уже третий день ныне, как это произошло» (Лук. 24:21). Более того, даже когда жены мироносицы сообщают ученикам о пустой гробнице и об ангелах, возвещающих Воскресение, ученики не верят: «И показались им слова их пустыми, и не поверили им» (Лук. 24:11). Евангелие в этом отношении удивительно жестко: столпы Церкви, апостолы, показаны не с самой благоприятной стороны. И такое свидетельство может быть только истинным и только исходящим от самих апостолов — вся позднейшая христианская литература, естественно, проникнута благоговейным к ним почтением и никто в последующих поколениях христиан не посмел бы приписать апостолам что-то подобное. Итак, мы видим Иисуса, казненного лютой и бесчестной смертью, единодушно отвернувшийся народ, разбежавшихся учеников — картину полного и тотального поражения, за которым могло следовать только полное забвение. Ученики постепенно бы отошли бы от потрясения и вернулись к своим повседневным занятиям, а в глазах народа Иисус остался бы просто еще одним провалившимся соискателем на роль Мессии — не первым и не последним. И вот происходит что-то, что меняет всю эту картину — растерянные, подавленные ученики превращаются в бесстрашных проповедников Евангелия. Те, кто испуганно прятались, опасаясь, что за ними придут, теперь сами смело выходят навстречу гонителям с возвещением: «Итак твердо знай, весь дом Израилев, что Бог соделал Господом и Христом Сего Иисуса, Которого вы распяли» (Деян. 2:36). Они выходят с посланием, всю шокирующую неожиданность которого нам, по прошествии двух тысяч лет, трудно понять: Этот Человек, Распятый на Кресте — есть Божий Мессия, Господь, Судия. Он Тот, в Ком Бог дарует вечное спасение иудеям и язычникам, всему человеческому роду. Что могло настолько изменить учеников? Только то, о чем говорили они сами — Христос воскрес, и они видели Его живым. Беседовали с Ним. Разделяли трапезу. Как говорит святой апостол Иоанн, «О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни, — ибо жизнь явилась, и мы видели и свидетельствуем, и возвещаем вам сию вечную жизнь, которая была у Отца и явилась нам» (1Иоан. 1:1–2). До сих пор мы живем среди свидетельств этого События. Они повсюду: в нашем языке, культуре, музыке, архитектуре, прозе и поэзии, дереве и камне... Так многое говорит: «Христос воистину воскрес!», что нам достаточно открыть глаза, чтобы их увидеть. Сергей Худиев
Православие.Ru
pravoslavie.ru
