«Прости» — такое короткое слово, но как трудно порой нам его произнести. А еще труднее бывает простить. Простить по-настоящему, так, чтобы не осталось на душе ни тени обиды. А бывают обиды, которые можно не прощать? Можно ли считать, что человек тебя простил, если он потом не хочет с тобой общаться? Как вообще понять, простил ли ты? И почему все-таки прощать нужно? Мы поговорили об этом с протоиереем Виталием Колпаченко, настоятелем Крестовоздвиженского храма в Хвалынске.
— Отец Виталий, что это значит — простить? Что происходит в душе человека, который прощает?
— Я думаю, что каждый, кто прощал, испытывал это чувство, когда говорят: словно камень с души упал или как будто узел развязался. Почему так происходит? Если человек обременен какой-то тяжестью, ему тяжело идти. Так и душе, согбенной под тяжестью обиды, трудно расти, развиваться. Но надо понимать, что эту тяжесть не обидчик на нас взваливает, а мы сами, когда отказываемся прощать. А прощая, мы от этой тяжести избавляемся и начинаем дышать полной грудью.
Но дело не ограничивается повседневностью, земной жизнью. По большому счету, прощение — это билет в Царствие Небесное. По сути, от того, умеем мы прощать или нет, зависит наша вечная участь. Ведь что такое прощение? Это помилование. То есть, если я не хочу простить, это значит, я не хочу помиловать этого человека. Не хочу ему спасения. Я сознательно для него закрываю дверь в Царствие Небесное. Или если не сам закрываю, то кричу кому-то: «Эй, закройте перед ним дверь! Он не должен пройти туда!». Но мы точно так же закрываем эту дверь и перед собой. Господь же поставил эти два действия — прощать и получать прощение — в прямую зависимость друг от друга: Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут (Мф. 5, 7). Он совершенно четко это обозначил: если вы не прощаете, то и Я вас не прощу. Без вариантов! То есть, когда во время второго пришествия Господь придет судить нас как праведный Судья, от того, прощали мы или нет, зависит, будет ли вообще рассматриваться наше «дело». Если не прощали — сразу на вечные муки.
Прощение — это центральный пункт нашего спасения. Святые отцы в один голос говорят: ни пост, ни молитва, ни какие-то другие духовные упражнения не помогут тебе, если ты не простил. Не будет тебе никакой пользы от этого. Даже можешь не трудиться. Бог не примет твоего поста, твоих молитв. Но важно не только уметь прощать, нужно обязательно и самим просить прощения у тех, кого мы обижаем, признавать свои грехи перед ближними. Почему Великий пост начинается с Прощеного воскресенья и с воспоминания об изгнании Адама из рая? Потому что в этом эпизоде человеческой истории заключены суть и значение акта признания своей ошибки. Попросил бы прощения Адам у Бога за свой проступок, остался бы в раю. Но Адам вместо этого скрылся от Создателя между деревьями рая (см.: Быт. 3, 8). Не прося прощения, мы сами себя изгоняем из рая. А когда просим прощения, возвращаемся в него.
— От чего зависит способность человека прощать?
— От знания духовных законов и от духовной зрелости. По большому счету, вся наша духовная жизнь состоит в совершенствовании этого навыка. Это как в спорте. Сначала мы работаем с небольшим весом, постепенно нагрузку увеличиваем, а после упорных тренировок можем поднимать вес, в несколько раз превышающий первоначальный. Так и в духовной жизни — нагрузка идет по нарастающей. Сначала учимся прощать мелкие обиды, потом — более тяжелые, сначала от посторонних, потом от самых близких, от тех, от кого мы совсем не ожидаем подвоха. Господь не дает нам испытаний сверх сил, и каждый раз нам придется проходить этот урок прощения на более высоком уровне, повторяя путь нашего Спасителя. Ведь, по сути, что было на Кресте? Это тоже был акт прощения. Приведу такое сравнение: наше сердце, как губка, которой моют посуду. Сожмите губку в кулаке, из нее будет сочиться некий состав, которым она пропитана. Так и из нашего сердца, когда его сдавливают жизненные обстоятельства, сочится то, чем оно наполнено. Горький сок обид, ненависти, зависти или сладкий сок любви. Когда Господь был распят, дьявол максимально, насколько ему было позволено, сдавил сердце Господа в надежде, что, может, хотя бы вот та, последняя, капля окажется горькой. Ведь на протяжении всей земной жизни Спасителя Он являл миру только любовь, всепрощение, милосердие. А со Креста доносится: Отче! прости им, ибо не ведают, что творят (Лк. 23, 34). Опять безграничное милосердие к Своим палачам. Жено! се, сын Твой (Ин. 19, 26) — обращение к Своей Святой Матери. Се, Матерь твоя — к апостолу Иоанну (Ин. 19, 27). В этих словах Его сыновняя забота о Матери, забота об учениках. Вот и наше сердце на протяжении жизни так же будет сжиматься в каких-то скорбях. И тогда мы увидим, что в нем — от избытка сердца говорят уста (Мф. 12, 34).
— То, что Вы говорите, выводит вопрос о прощении на совершенно иной уровень восприятия. Получается, это не просто наше личное дело, не только межличностные отношения, это вопрос наших отношений с Богом. Мне сейчас по-настоящему стало страшно, когда я вспомнила, как говорила кому-то: «Никогда тебе этого не прощу». И захотелось провести внутреннюю ревизию: а не осталось ли застарелых, непрощенных обид, о которых я не помню.
— Да, в нашей обыденной жизни, в суете повседневности мы порой забываем о Боге. А забывать нельзя, что бы ни происходило. Расскажу историю, которая каждый раз, когда я ее вспоминаю, приводит меня в сердечное умиление и помогает трезво смотреть на вещи. Это случилось в Средние века в одном из сел Византии. Люди в этом селе жили очень дружно, трудились, молились. Бог же хочет, чтобы между нами была любовь, дружба, чтобы мы укреплялись душевно, духовно, интеллектуально, но дьяволу это не нравится, и он обязательно вмешивается в человеческие дела. А потом люди удивляются: как же так, были не разлей вода, а тут вдруг что-то произошло, и заклятыми врагами стали. Надо понимать, что это не само по себе происходит, за этим всегда скрывается противник рода человеческого. Так вот, пробежала между селянами какая-то искра раздора. А если искру сразу не погасить, очень быстро разгорится конфликт. Как же ее можно погасить? Только взаимным прощением. Но в тот раз люди это сделать не сумели, и конфликт разгорелся нешуточный. Фактически село разделилось на два враждующих лагеря. Еще немного, и могла пролиться кровь…
А на краю села жил отшельник, который дал Богу обет молчания. Так сильно его поразила фраза: от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься (Мф. 12, 37), что он наложил печать на свои уста. И вот приходят к нему представители двух враждующих лагерей с просьбой их рассудить. Просят: «Скажи нам слово о любви, примири нас, мы все тебя уважаем, только ты можешь остановить этот раздор». Отшельник жестами показывает, что не может выполнить их просьбу, поскольку дал обет молчания. Они настаивают: «Мы ждем тебя в ближайшее воскресенье. Если не придешь, то прольется кровь, и она падет на тебя». Посланники ушли, а старец стал размышлять, как же ему быть? С одной стороны, он дал обет Богу, который нельзя нарушить, с другой — люди на грани смертоубийства. И вот наступает воскресенье. Все жители села собрались в храме. Ждут мудреца. Проходит день, его нет. Уже вечер, стемнело, и вдруг шепот пронесся по храму: «Идет, идет»… Старец заходит в храм, все перед ним расступаются. Он берет зажженную свечу, молча подходит к Распятию. Поднимает свечу к голове Спасителя. В храме полумрак, и свеча освещает лицо Господа: терновый венец, капли крови, печать муки на Его лице. Старец опускает свечу сначала к правой руке, потом к левой, высвечивая раны от гвоздей, затем подносит к ногам, к пробитому ребру, ставит свечу на место и так же, молча, уходит. Несколько секунд в храме царила тишина, а потом он наполнился рыданием. Это было самое мощное слово о любви. О любви Бога к человеку. И о Его просьбе к человеку: прощать. И Он Сам дал нам пример, как это нужно делать, будучи абсолютно безгрешным. Можем ли мы отказывать кому-то в прощении после этого?
— Состояние непрощения — очень тяжелое, и тем не менее люди годами, десятилетиями обиды в себе носят. Почему они держатся за них?
— Любви мало. Если бы в нашем сердце была любовь, то прощать было бы легко. Святой Ефрем Сирин говорил, что все грехи человеческие умещаются на ладошке. А любовь — это океан. Брось туда эти грехи, они растворятся без следа.
— А бывают обиды, которые простить нельзя?
— Есть на эту тему замечательный рассказ Лескова «Христос в гостях у мужика», который я посоветовал бы прочитать. Вкратце перескажу его, чтобы понимать, о чем речь, и тогда мы ответим на Ваш вопрос. Главный герой рассказа Тимофей не мог простить своему дяде, что тот отобрал у него наследство и женился на девушке, которую этот молодой человек любил. Тимофей был очень благочестивым, хорошо знал Священное Писание, но считал, что то, что сделал ему дядя, простить нельзя. Много лет он носил в душе тяжесть этой обиды, пока однажды Господь чудесным образом в Рождественскую ночь не привел этого самого дядю в дом к Тимофею. Тимофей в эту ночь ждал к себе в гости Самого Господа. А Господь прислал к нему его обидчика, который, оказывается, много лет искал племянника, чтобы испросить у него прощения за свои злодеяния. Они примирились и жили потом в согласии. Смысл этого рассказа в том, что каждый человек может превратить свое сердце в ясли для Господа, если сумеет исполнить заповедь о прощении. Отвечает эта история на вопрос, есть ли обиды, которые нельзя простить?
— Да, может быть, но все-таки бывают и более страшные вещи: насилие, убийство… Если женщина-христианка, пережившая в юности насилие, говорит, что не может простить человека, который с ней это сделал, страдает от этого, мучается чувством вины от того, что простить у нее не получается, может быть, это все-таки сверх ее сил?
— Когда случаются такие страшные трагедии, полагаю, только твердая вера и знание, что здоровый, нормальный человек не может сотворить такое чудовищное зло, что за ним всегда стоит враг рода человеческого, может помочь это испытание пережить духовно правильно. Надо понимать, что это одержимость, когда человеком руководит злобная сила, и он не принадлежит себе. В таком случае можно только просить помощи Божией, чтобы эту любовь всепрощения в себе отыскать. Она в глубине нашего сердца есть. Бог нам эту способность — прощать — дал. Он не стал бы требовать от нас того, что мы не можем. Но нужно просить Его дать нам эту любовь в себе почувствовать. Мы же не знаем, когда наступит конец нашей земной жизни. И это незнание активизирует духовную работу. Можно ведь и не успеть простить. Главное, чтобы вектор был в сторону желания простить. В простоте сердечной своего израненного сердца нужно молить: «Господи, мне тяжело это простить, даруй мне это прощение!». И это обязательно однажды произойдет. Когда это случится, человек даже не будет понимать, как это произошло. Вот только что был этот тяжелый камень на сердце, и вдруг его не стало. И сердце снова стало живым, дышащим, теплым, любящим, открытым. Это действительно чудо.
— То есть способность простить в нас заложена, но для того, чтобы это произошло, мы должны просить у Господа этот дар прощения воспринять? От нас — только желание, но дарует прощение все-таки Господь?
— Да, есть проступки, которые по человеческим меркам простить невозможно! Но невозможное человекам возможно Богу (Лк. 18, 27). Это та черта, когда в нас начинает действовать Господь.
— По каким признакам мы можем понять, что по-настоящему, а не формально простили обидчика?
— Если после прощения тяжелой обиды мы продолжаем общаться с человеком как ни в чем не бывало. Это признак того, что у тебя есть истинное смирение.
— А можно ли простить человека, но при этом все-таки не желать с ним дальнейшего общения? Ситуации же разные бывают. Например, женщина уходит от мужа-алкоголика, который более двадцати лет издевался над ней и детьми. Он пытается ее вернуть, обещает, что исправится, просит прощения, укоряет ее, напоминает ей, что она христианка и обязана простить и дать ему еще один шанс. Она говорит: я его прощаю, я не держу зла, желаю ему только хорошего, но жить с ним дальше не хочу. Простила ли она?
— Если они двадцать лет вместе прожили, то, наверное, она неоднократно его прощала. И раз он не менялся, то она вправе уйти от него. У каждого человека своя мера терпения и своя мера веры. Есть женщины, которые такое терпят… «Убьет — мученицей стану» — так говорят. И верят, что муж исправится. Они понимают, что их мужчина в плену вражеском. Но на такой подвиг не все способны. И тут надо понимать, что если есть угроза для жизни женщины и ее детей, то, конечно, никто не осудит ее за то, что она бывшему супругу не доверяет. Их брак — это уже перевернутая страница жизни, и она вправе выстроить свою жизнь дальше без него.
— Но не будет ли она осуждена, как не простившая, раз она не хочет с мужем жить?
— Нет, не будет. Если она не говорит о бывшем супруге плохо — благодарю за все хорошее, плохого не помню — она простила. Отсутствие памятозлобия — тоже признак прощения.
— Давайте поговорим о том, что происходит по другую сторону прощения — в душе человека, которого прощают. Меня в свое время потрясли слова митрополита Сурожского Антония, который сказал об этом так: «Это всегда значит, что кто-то тебя достаточно полюбил, чтобы взять на себя твой грех и его изжить в себе. Поэтому мы должны быть готовы смириться, принять это целительное унижение. И только если мы можем его принять всем сердцем, всем сознанием своим, мы можем быть исцелены». Получается, принять прощение — значит, принять «целительное унижение». Владыка далее свою мысль не расшифровывает, а очень хотелось бы понять, что это такое — «целительное унижение». Как Вы считаете?
— Я лишь могу предположить, что имел в виду владыка Антоний. Когда человек совершил очень тяжелый проступок и сам понимает, что такое простить крайне трудно, и, собственно, не надеется на прощение, но вдруг он его получает, то испытывает изумление. Понимает, что ему оказано очень большое милосердие. Тот человек, которого он обидел, в этот момент ни больше ни меньше поступил, как Бог. Прощение — это всегда богоуподобление. Любой, кто искренне каялся на исповеди и получал после нее огромное облегчение, знает это чувство умиления, благодарности и одновременно ощущения собственного недостоинства. Когда ты понимаешь, что Господь рядом, и Он действительно прощает тебя. Вот «целительное унижение», мне кажется, похоже на это чувство. Так через человека прощающего действует благодать Божия. Этот восторг и смирение перед человеком, который, по сути, поступает, как Бог. Такие события могут явиться поворотными в судьбе человека: соприкоснувшись со всепрощающей любовью, его душа может потянуться к Тому, Кто эту способность этому человеку дал. Но это, как мне кажется, возможно лишь при очень больших, тяжких обидах, когда действительно нанесен серьезный урон. Такие примеры в истории Церкви есть. Например, когда преподобномученица великая княгиня Елисавета на третий день после гибели мужа поехала в тюрьму к его убийце, революционеру-террористу Ивану Каляеву. Она не испытывала к нему ненависти, лишь хотела, чтобы он раскаялся в своем ужасном преступлении и молил Господа о прощении. Она даже подала государю прошение о помиловании убийцы.
— Чтобы понять, почему мы должны прощать, может, разберемся, как возникает обида? Мне кажется, мы часто обижаемся потому, что не позволяем людям быть самими собой; потому что они не оправдывают наших ожиданий, не соответствуют нашим представлениям о том, какими они должны быть, по нашему мнению. Но ведь они и не обязаны соответствовать. Так почему мы обижаемся?
— Архиепископ Иоанн (Шаховской) говорил, что активный эгоист обижает, а пассивный обижается. Обидчивость — признак незрелости, инфантильности души. Такие психологически незрелые люди сами хотят быть обиженными, считают, что у них есть на это право, демонстрируют свою обиду, всячески ее подогревают. Это детское поведение. Тут нужно понимать вот что. По сути, обида — это грех, зло. Если ты держишь в себе обиду, ты в себе держишь зло. Вот происходит пищевое отравление. Что самое правильное? Как можно скорее избавиться от токсина, промыть желудок. Бывает, что от того, насколько быстро это сделают, зависит жизнь человека. Так и здесь. Обида — это духовное отравление. Не прощая, человек в себе яд держит. О каком его душевном и духовном здоровье можно говорить? Да и на телесном здоровье непрощенные обиды всегда сказываются. Во взаимоотношениях с людьми нужно всегда помнить, что в большинстве случаев они делают то, что нас задевает, не со зла, а по неосторожности, по неразумию, просто даже не думая, что это может нанести такой урон другому. То есть надо обязательно оставлять за ближним право на ошибку. Это очень важно. Мы все несовершенны. И нам самим это право тоже очень нужно. Если я прощаю другого, то и у меня есть это право на ошибку. Не потому, что я специально хочу ошибиться, а потому, что я — человек, я все равно ошибусь. Это мощный мотив для прощения. Мы же становимся лучше не от победы к победе, а от поражения к поражению.
— На что мы обрекаем себя, если не прощаем?
— На тусклую, безрадостную жизнь, на болезни. Но самое страшное — на богооставленность. Почему апостол Павел говорил: солнце да не зайдет во гневе вашем (Еф. 4, 26), то есть до захода солнца нужно обязательно примириться с обидчиком! Мы же даже «Отче наш» не имеем права произнести, если держим в сердце обиду. Если мы не оставили долгов, мы — лгуны перед Богом. Говорим, «как и мы оставляем», а сами не оставляем. Это такое лицемерие! А что такое не иметь возможности обратиться к Отцу? Фактически тот, кто не прощает, добровольно отказывается от Бога. Обида для него дороже Бога.
— Как быть, если мы все-таки обнаружили в душе росточек обиды?
— Как мы поступаем, когда осознаем в себе грех? Тут же нужно просить у Бога прощения, потом попросить прощения у человека, с которым произошел конфликт, а потом уже сказать об этом на исповеди. Когда возникает какое-то нестроение, нужно дать себе время на размышления. Если это человек посторонний и мы действительно ничего плохого ему не делали, стоит задуматься: может быть, его действия, которые показались нам обидными, вообще не связаны с нами, может, у него какие-то неприятности, и поэтому он так себя вел? Тогда это не имеет к нам отношения. Если же это человек близкий, идешь напрямую к нему и говоришь: «Ты знаешь, я на тебя обиделся вот за это. Прости меня, пожалуйста». И тут происходит чудо. Ты и сам не согрешаешь, и человек понимает, что он сделал что-то не то. Он же мог даже не заметить, что обидел. И он тоже может сказать: «Прости и ты меня, я же виноват». При таком подходе двойная польза. Нужно помнить о том, что, прося прощения и прощая, мы проявляем духовную зрелость. Люди часто заблуждаются, считая, что, простив, проявят слабость. На самом деле обида — признак слабости. Прощение — признак силы.
Журнал "Православие и современность", № 44 (60)
[Беседовала Ольга Протасова]
