Когда ученые говорят о точности настройки мироздания, речь, как правило, идет о невероятной скоординированности фундаментальных физических законов и характеристик, а также первоначальных параметров вселенной. Степень точности настройки некоторых из них столь велика, что человеческий мозг не в силах ее осмыслить. В результате во вселенной существуют именно те условия, какие необходимы для существования жизни (уж простите за тавтологию). Все это слишком удивительно, чтобы списать на случайность: как сказал физик Пол Дейвис, «создается непреодолимое впечатление продуманности мироздания».
Не может быть, чтобы все необходимые компоненты выкинуло на поверхность извержением вулкана, а потом они сами по себе сложились в законченную конструкцию. Нет, наверняка некий разум придумал, тщательно просчитал и создал это для живых существ.
За последние тридцать лет ученые узнали, что почти по всем основным параметрам жизнь балансирует на грани исчезновения. Совпадения разительны, чтобы говорить о случайности или требовать дополнительных разбирательств. Как саркастически заметил сэр Фред Хойл: «Кто-то забавляется с законами природы».
В конце пятидесятых годов Хойл обнаружил, что кислород и углерод в звездах вырабатываются в определенном соотношении. Если резонансное состояние ядра углерода было бы иным, то не появились бы вещества, необходимые для создания жизни. Кислород и углерод необходимы для жизни на планетах, так что без этих элементов вселенная стала бы гораздо менее пригодна для всего живого.
Нобелевский лауреат Стивен Вайнберг, ярый атеист, изумленно отметил, что космологическая константа – энергетическая плотность космического пространства – «отрегулирована в высшей степени благоприятно для нас». Эта константа, входящая в эйнштейновское уравнение общей теории относительности, теоретически могла бы иметь любое значение, положительное и отрицательное, «но, исходя из первопринципов, следовало ожидать, что это значение будет очень большим», – пишет Вайнберг. К счастью, добавляет он, это не так: «При большом положительном значении космологическая константа действовала бы как сила отталкивания, нарастающая по мере увеличения расстояния. Такая сила в начале вселенной не дала бы материи «слипнуться», то есть пресекла бы процесс, лежавший в основе формирования галактик, звезд, планет и человека. При большом отрицательном значении она бы выступила как сила притяжения, нарастающая с увеличением расстояния. Такая сила почти мгновенно остановила бы расширение юной вселенной и заставила ее «схлопнуться» вновь». В обоих вариантах жизнь остается в проигрыше. Поразительно, что этого не случилось.
Нужно сказать, что если бы космологическая константа была единственным доказательством точной настройки мироздания, то одно лишь это – в отсутствие естественного объяснения – стало бы серьезнейшим аргументом в пользу Разумного Творца.
Известны и другие примеры тонкой настройки. Например, разница масс нейтронов и протонов. Увеличьте массу нейтрона на одну семисотую – и термоядерный синтез прекратится, а с ним исчезнет и энергия, необходимая всему живому. То же и с электромагнитной силой: будь она чуть больше или чуть меньше – и жизни конец. Или ядерное взаимодействие. Поскольку одинаковые заряды отталкиваются, сильное взаимодействие не смогло бы противостоять силе отталкивания между положительно заряженными протонами атомного ядра – и распались бы все атомы, кроме водорода. А разумные формы жизни могут состоять из одного водорода разве что в фантастике.
Физик из Оксфорда Роджер Пенроуз считает, что один из параметров, «первоначальный объем космоса», требует настройки с точностью до единицы к десяти миллиардам в двадцать третьей степени. Пенроуз отмечает, что такое число невозможно даже полностью написать на бумаге, поскольку нолей в нем больше, чем элементарных частиц во вселенной! Это показывает, по его словам, «точность, необходимую для того, чтобы вселенная не отклонилась от нужного курса».
Крайне маловероятно, чтобы столь точная настройка появилась случайно. А вот гипотеза Разумного создателя кажется вполне реальной, так что резонно отдать предпочтение именно ей.
Апологет гипотезы множественных миров и несгибаемый атеист Мартин Рис в тридцать с небольшим лет стал профессором астрономии в Кембридже, а в 1995 году королева Елизавета удостоила его звания Королевского астронома. Рис не отрицает, что благоприятные для жизни условия возникли благодаря немыслимому сочетанию космических параметров. Если бы одно из шести значений, лежащих в основе базовых физических характеристик вселенной, было иным «хотя бы в малейшей степени, то не существовало бы ни звезд, ни сложных химических элементов, ни жизни».
Рис говорил: «Скорость расширения вселенной, ее материальное содержание, основные силы – все это было необходимой предпосылкой появления благоприятной для жизни космической среды». Один научно-популярный автор так излагает мысль Риса: «Для существования вселенной в ее нынешнем виде водород должен превращаться в гелий с высокой точностью так, чтобы в энергию превращалось семь тысячных процента массы. Если хоть чуточку уменьшить это значение – скажем, до шести тысячных процента, – превращение остановится, и вселенная будет состоять из одного лишь водорода. Если, наоборот, увеличить это значение до восьми тысячных процента, то водород в скором времени исчезнет. Чуть больше или чуть меньше и вселенная, которую мы знаем и в которой живем, прекратит свое существование. Если принять во внимание остальные пять значений «фундаментальных сил, формирующих [по словам Риса] структуру вселенной», то мироздание выглядит «неправдоподобным до абсурда».
Несмотря на явный вывод относительно Разумного замысла в творении, Мартин Рис остается непоколебимым сторонником гипотезы множественности вселенных. Давайте поговорим и об этом. Аргументацию
Риса можно изложить так: «Возможно, существуют миллионы и миллионы вселенных, в каждой из которых действует свой, индивидуальный набор фундаментальных соотношении и констант; вселенных так много, что нужный набор параметров не мог не появиться по чистой случайности. Нам посчастливилось вытянуть счастливый билет».
Иными словами, если наш мир единственный и неповторимый, то точная настройка параметров – весомое, если не решающее доказательство в пользу Разума. Иной достойной гипотезы попросту нет. Но если миров, подобных нашему, бесчисленное множество, тогда существует вероятность, что рано или поздно хотя бы один из миров «сорвет джекпот» в космической лотерее и станет вместилищем жизни.
Рис не единственный ученый, стремящийся с помощью гипотезы об иных мирах обойти богословские выводы, вытекающие из тонкой настройки вселенной.
Многие физики в той или иной степени поддерживают гипотезу множественных вселенных; другие же высмеивают эту идею, считая ее метафизическим «черным ходом», маневром, позволяющим обойти стороной вывод о Разумном замысле. Вот что пишет один автор: «Гипотеза множественности миров вначале была выдвинута в сугубо научных целях для решения так называемой ?проблемы квантового измерения” в физике. И хотя физики весьма по-разному оценивают ее эффективность, в рамках квантовой физики она имеет прикладную ценность. Гораздо чаще, впрочем, эту гипотезу используют как альтернативу теистическому объяснению тонкой настройки физических постоянных. В этом качестве гипотеза множественности, похоже, свидетельствует лишь о метафизическом отчаянии.
Это всего лишь концепция, идея, не имеющая под собой научных доказательств. Судите сами – это ведь чистая метафизика! Нет никаких оснований считать, что параллельные миры существуют в реальности. Скептикам приходится выдвигать столь замысловатую гипотезу именно потому, что тонкая настройка мироздания недвусмысленно свидетельствует в пользу разумного Создателя, а кое-кто готов придумать что угодно, лишь бы не согласиться с этим выводом».
Видный кембриджский ученый Джон Полкингорн, бывший профессор математической физики, назвал эту гипотезу «псевдонаучным метафизическим домыслом». В одной из своих книг он пишет: «Идея множественных миров иногда выдается за чисто научную гипотезу; на самом же деле создать внушительный комплект вселенных можно лишь умозрительным образом, выходящим далеко за рамки научной приемлемости». Дейвис приходит к выводу, что «теория множественных миров объясняет разве что несколько параметров, да и то при условии некоторых метафизических допущений, не менее экстравагантных, чем гипотеза творения».
Другие вселенные, говорит Рис, так же недоступны для нас, как пространство внутри «черной дыры», и мы не в состоянии узнать, конечно или бесконечно их количество. Тем не менее он утверждает, что теория множественности миров, «несомненно, относится к сфере науки».
При такой вере в непогрешимость собственных измышлений комментарии излишни. Хочется прям сказать: «Ну и кто из нас дурак?».
Знаете, все эти сложные свидетельства давно уже содержатся в Священном Писании, только выглядят проще, дабы быть понятными всякому человеку. В 18-м псалме мы читаем: «Небеса проповедуют славу Божию, и о делах рук Его вещает твердь» (Пс. 18:2). Соломония Маккавей после казни старших сыновей ради укрепления веры последнего, самого младшего, сказала ему: «Умоляю тебя, дитя мое, посмотри на небо и землю и, видя все, что на них, познай, что все сотворил Бог из ничего и что так произошел и род человеческий» (2 Мак. 7:28).
Протоиерей Владимир Долгих
