Тепличное дело

Надо ли защищать детей от жестокой правды жизни?

Мир, в котором растут наши дети, — не очень симпатичный мир. В нем происходят стихийные бедствия и теракты, в нем люди страдают и голодают. Как рассказывать детям о его несовершенстве? Как готовить их к жизни? В конце концов, в этом мире детей обижают другие дети и взрослые. Что же делать? Растить в теплице или не скрывать свинцовых мерзостей жизни? Бросаться на защиту или закалять? Где золотая середина?

Без розовых и черных очков

Материал по теме

---

Что и как пугает детей

В чем причина детских страхов? Как быть, если эти страхи имеют религиозное содержание? Каких ошибок нельзя допускать взрослым? Об этом рассказывает протоиерей Андрей Лоргус, практикующий психолог, ректор Института христианской психологии (Москва).

«Разумеется, далеко не всегда взрослым следует бежать на защиту ребенка от любых угроз, — говорит детский психолог Евгения Пайсон. — Если ребенок может справиться с тем, что ему по силам, взрослым не следует вмешиваться и делать это за него. Если, к примеру, ребенка дразнит одноклассник, взрослые не должны бежать с ним разбираться, не давая ребенку возможности себя защитить на доступном ему уровне. Если есть проблемы с одноклассником, родители могут обсудить с ребенком, как ему себя защитить, понять, что его задевает, показать возможные способы реакции на то, что его расстраивает, — помочь ему справиться самостоятельно. А вот если силы не равны, если против него весь класс или несколько человек, если у него конфликт с учителем, где ребенок не может себя защитить на своем уровне, тогда родителям имеет смысл вмешиваться. Самое главное для родителей — хорошо представлять воображаемую линию: где ребенок может справиться сам, а где не может. Занижая и опуская эту линию, мы делаем ребенка беспомощным; это все равно что вытирать нос подростку и гнаться за ним, чтобы надел шапочку, когда он отправляется на свидание».

У каждого возраста свои реальные угрозы, и с ними надо работать. Когда ребенок только начинает совершать самостоятельные шаги в мире, он может столкнуться с чужими агрессивными взрослыми. Наша задача — научить его, когда он может справиться сам, а когда нужно бежать к классному руководителю, обращаться к ближайшему взрослому, звонить маме и папе.

Ужасные новости

Аппликации Марии Сосниной

Полностью оградить ребенка от страшных новостей о терактах, например, вряд ли возможно. Но когда происходят национальные трагедии, дети рядом со взрослыми и слышат, как они что-то обсуждают. И то, что происходит, важно и нужно обсуждать с детьми.

«Очень важно дать ребенку реальные механизмы защиты себя, — говорит Евгения Пайсон. — Мы ведь предупреждаем их: нельзя играть на подоконнике, даже если на окне противомоскитная сетка. И дети знают: если не будешь этого делать, из окна не вывалишься. Если будешь переходить дорогу на зеленый свет — у тебя меньше шансов попасть под машину. Ты можешь себя защитить. Точно так же и здесь: детям надо знать, как себя защитить, чтобы не чувствовать себя пешкой, с которой можно делать все что угодно. Здесь есть правила безопасности: например, обойди толпу, чтобы тебя не затоптали. Детям стоит показать, что общество тоже старается себя обезопасить: вот на входе в торговый центр или в аэропорт есть рамки, просвечивают багаж, есть металлодетектор — это позволяет обнаружить людей с оружием. Мама и папа не возражают против досмотра — потому что это мера общей безопасности.

Ребенку важно чувствовать, что он не кролик перед удавом, которого очень легко съесть, что от него тоже что-то зависит».

Кровавые и эмоциональные подробности не нужны. К сожалению, иногда взрослые так стараются «достучаться» до детей, впечатлить их, что могут добиться совершенно не того, чего хотели. Известны случаи, когда у младших школьников появлялся страх идти в школу после школьной линейки памяти событий в Беслане: а если и в нашу школу придут террористы и меня убьют? Эмоциональность нужна в другом — сделать что-то в память о погибших, особенно если среди погибших был кто-то близкий (например, посадить дерево или создать видеоролик)… Важно говорить о том, как люди помогают другим людям. Как привозят еду, воду, вещи пострадавшим от наводнения, как разбирают завалы после землетрясения и строят новые дома, как людей не оставляют одних в беде. Фиксироваться на страшном и кровавом — не стоит.

«Не надо пугать детей сверх меры, — говорит Евгения Пайсон. — Когда мы им объясняем правила поведения на дороге, мы никогда не говорим “машина тебя подбросит, раскатает в лепешку, у тебя будут сломаны ребра, а их осколками проткнет легкие”. Мы не описываем ужасные последствия — мы концентрируемся на том, как себя защитить. Если ребенок приходит к родителям и говорит, что боится войны, терактов и тому подобного, — не стоит его высмеивать. Не стоит и говорить “я тоже боюсь, давай бояться вместе”. Чем более иррационален страх, тем труднее с ним справиться. Если ребенок сам не справляется, хорошо бы обратиться к психологу. Важно не загнать страх внутрь, чтобы ребенок не стеснялся о нем говорить и не воображал невероятных последствий: фантазия бывает богаче, чем реальность. И вот еще что: новости и аналитические программы телевидения не должны работать в фоновом режиме. Если вы хотите, чтобы ребенок был в курсе текущих новостей, садитесь с ним рядом и объясняйте, что происходит. Иначе потом родители говорят: “не знаем, откуда он это взял, у нас дома мы об этом не говорили”. Сегодня телевизор — не окно в мир, а колодец в бездну, и фильтровать информацию надо уже на входе».

Страшные события прошлого

Аппликации Марии Сосниной

История бесчеловечна. В ней были человечес­кие жертвоприношения и массовые убийства. В ней были мировые войны и геноцид. Как об этом рассказывать детям? Мы ведь сами с детства помним, как пытали молодо­гвардейцев и мучили Зою Космодемьянскую; рассказы о муках, которые претерепели герои ради своей родины, были важной частью нашего воспитания. Но в самом ли деле это надо рассказывать детям? Детская психика защищается от ужаса — от вопросов «а смогла бы я, как молодогвардейцы, выдержать, когда под ногти загоняют иголки». Кто-то спасается защитным цинизмом, а кто-то, не дай Бог, заинтересуется и захочет повторить.

А молчать нельзя.

Когда о чем-то молчат, неизвестность хуже страшной правды. Домыслы и фантазии могут быть страшнее реальности. Еще хуже — врать: дети всегда чувствуют, когда их обманывают.

Но как же рассказать детям о трагических событиях так, чтобы они могли это воспринять?

История прекрасно воспринимается через семейные предания, через документы и фотографии: реальные прадедовы письма с фронта и прабабушкины рассказы, пусть уже в мамином пересказе, говорят о войне больше, чем кино со спецэффектами и парад на Красной площади.

Говорить о трагических страницах прошлого помогают детские книги, которые позволяют посмотреть на события глазами переживших их детей — например, «Сахарный ребенок» Ольги Громовой, «Дети ворона» Юлии Яковлевой, «Крещеные крестами» Эдуарда Кочергина….

В таких разговорах и при чтении таких книг опять-таки важны не ужасы, не жестокие подробности, а примеры людей, которые остаются людьми в самых нечеловеческих условиях: мы действительно видим, как люди живут культурой и передают ее своим детям; как уважают чужую культуру; как умеют сохранять свое достоинство и помогать другим людям.

Не стоит принуждать ребенка смотреть тяжелые фильмы — на некоторых они могут оказать не воспитательное, а травмирующее воздействие. Не стоит давать ответы прежде, чем у ребенка созреют вопросы — а у думающего ребенка они по мере взросления непременно появляются, и тут важно не упустить момент, — и надо знать, чтó предложить ребенку вместе посмотреть, вместе прочитать, обсудить, в какой музей сходить…

Давить на эмоции не стоит: факты и так эмоционально заряжены, они говорят сами за себя. Патетика, пафос и воздевание рук здесь лишние. Но важно дать ребенку эмоциональный выход из пережитого и продуманного опыта. Есть тяжелые — и не только для детей! — фильмы, например, «Обыкновенный фашизм» Ромма или «Иди и смотри» Климова. И если уж вы решились посмотреть их вместе с детьми, то нужно говорить. Нужно позволить им переработать этот тяжелый опыт, эти травматические впечатления — переработать в важное понимание того, как человеку остаться человеком, как не потерять себя, не расчеловечиться. И здесь литература и искусство — опосредованный человеческий опыт — могут очень серьезно помочь.

Словом, важнее всего при обсуждении тяжелых исторических событий оказывается честность, негромкий и искренний разговор без пафоса, патетики, давления на эмоции; способность взглянуть на исторические события сквозь призму частной человеческой жизни, детской судьбы, семейной истории; наконец, выход в конструктив — в обсуждение того в человеке, что сможет противостоять злу. 

В продолжение темы читайте:
Что и как пугает детей. Протоиерей Андрей Лоргус