По мере того, как надежда на мир на Украине приобретает более-менее ясные очертания, а внимание мировых СМИ переключается на Сирию, люди оказываются в новой и некомфортной ситуации – вот они боролись, негодовали, жили на эмоциональной подпитке, которую дает праведный гнев, а теперь это состояние уходит, как будто шестерни огромной машины крутятся вхолостую.
Сергей Худиев
Неудивительно, что многие рвутся довоевывать и кричат о предательстве – так всегда бывает при заключении трудного, компромиссного мира, все уверены, что политики-предатели украли у воинов победу, которую они уже почти одержали.
Непонятно, что делать с неизрасходованными запасами гнева.
Украинский политик (и противник нынешней киевской власти) Василий Волга пишет:
«Ненависть, владея массами, множит смерть. Это тупик. Из тупика ненависти выбраться сложно, но нужно. Единственное, без чего не обойтись, так это без сакральной жертвы. Жертва должна быть принесена. Обе стороны должны знать, что за их горе на плаху положен тот, кто это горе принес в их дома».
Это, с одной стороны, понятно, с другой – вызывает две трудности. Во-первых, разные люди имеют разный набор злодеев, которых они обвиняют в своих бедах. Во-вторых, какой бы набор мы ни принимали, чтобы добраться до этих людей и покарать их, пришлось бы пожертвовать очень многим – в том числе многими невинными жертвами.
Однако в требовании справедливости – те, кто принес смерть и горе, должны быть наказаны – есть нечто абсолютно правильное и неизбежное. Зло должно быть осуждено. И оно было осуждено – когда тяжесть их и нашего греха легла на плечи Искупителя, Иисуса Христа. Он уже принял лютую смерть, которую заслуживали людские грехи и преступления. Жертва уже была принесена, и все требования справедливости – выполнены. Другие жертвы не нужны – нужно обратиться к Этой.
Всё, что было нужно, чтобы принести примирение, Христос уже совершил. Нам незачем требовать справедливого возмездия кому бы то ни было, потому что оно уже совершилось – там, на Голгофе.
И Евангелие говорит, что от запасов гнева можно освободиться. Их незачем тащить с собой в будущее. Свобода – одна из постоянных тем Библии. «Стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства» (Гал.5:1) – говорит Апостол, и одна из сторон этой свободы – свобода от ярости, ненависти и гнева.
В Нагорной проповеди Господь постоянно произносит формулу «вы слышали… а Я говорю вам» – противопоставляя те вещи, которые мы по умолчанию считаем правильными, само собой разумеющимися, даже священными, тому, что от нас требует Он.
«Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» (Матф.5:43,44).
Есть миллион отговорок для того, чтобы не повиноваться этим словам Господа; но тут уместно вспомнить немецкую поговорку, что «тот, кто хочет, найдет тысячу способов, кто не хочет – найдет тысячу отговорок».
Мы можем привести множество доводов, сослаться на различные авторитеты, во всём убедить себя – и тех, кто захочет к нам прислушаться. Но всё это понадобится нам, если мы захотим искать отговорок. Если мы захотим послушаться слов Господа, мы будем искать способы, как это сделать.
Мир сей – а апостолы обозначают этим словосочетанием систему ценностей и отношений, основанных на отвержении или игнорировании Бога – требует, чтобы мы ненавидели врагов. Со времен грехопадения люди разделяются на враждующие племена, и от каждого члена племени требуется засвидетельствовать свою верность, выражая ненависть к врагам. Это самый простой способ объединения – вы против них, я тоже против них, примите меня к себе.
Тысячелетия жизни в этом холодном и враждебном мире внушили людям ужас перед перспективой отбиться от племени, и этот ужас начинает срабатывать раньше, чем люди начитают что-либо обдумывать и анализировать. Впрочем, это еще дочеловеческое явление.
Ученые, которые исследуют высших приматов – горилл, шимпанзе и других – обращают внимание на то, как они похожи на людей. У них определенно есть эмоции и какие-то (иногда довольно сложные) социальные отношения внутри стаи, они ссорятся и мирятся, формируют союзы, иногда бывают способны на хитрость. Как и мы – в нас тоже есть животная природа.
Шимпанзе способно испытывать гнев, когда кто-то покушается, например, на его статус внутри стаи, страх, чувство солидарности со своими, когда они вместе отбиваются от хищников. У человека есть всё это – но у него есть одно качественное отличие. Человек способен посмотреть на свое собственное сознание со стороны.
Горилла испытывает гнев; человек тоже; но человек может посмотреть на себя со стороны и отметить «я разгневался; я очень зол». Более того, он может как-то оценить это свое состояние – «Да, я прав, пусть ярость благородная вскипает, как волна» или «Чего это я так бешусь? Может, я просто не выспался или огорчен чем-то, что не имеет отношения к предмету моего гнева? Стоит ли мне идти за моим гневом, куда он тащит меня, или наоборот, дернуть его за поводок и заставить притихнуть – чтобы он знал, кто тут хозяин?»
Эта способность к немного отстраненному взгляду на свои желания, страхи или приступы гнева специально культивируется во всех великих религиозных традициях, и в православии особенно важна; тут она называется добродетелью трезвения или бодрствования. Оба слова взяты из Первого послания апостола Петра: «Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить» (1Пет.5:8).
Когда мы позволяем гневу, или страху, или алчности, или еще каким-то страстям уносить нас, их легко оседлывает дьявол – чтобы тащить нас туда, куда он хочет.
Поэтому так важно поддерживать в себе эту способность к взгляду со стороны. И это особенно важно, когда мы решаем, по заповеди Господа, быть миротворцами.
Первое, что необходимо сделать для того, чтобы погасить огонь вражды – это перестать быть его топливом. Отойти в сторону. Посмотреть на свой гнев и страх со стороны – причем не с ненавистью к себе, а с пониманием и состраданием. Мы легко впадаем в гнев, принимаем неправильные решения, а потом упорно держимся за них.
В этой ситуации Бог не стремится уничтожить нас за наши грехи – Он здесь, чтобы помочь нам выбраться. Мы можем быть очень злы на других или на себя; Он не зол ни на кого. Бог не ищет уничтожить кого бы то ни было; это грешники ищут уничтожить сами себя и друг друга. Бог ищет только спасти.
Мы освобождаемся от гнева не тогда, когда кричим на самих себя: «А ну сделался мирным и кротким! Живо!», а когда мы делаем нечто иное – принимаем нашу свободу в Иисусе Христе.
Мы не обязаны ненавидеть кого бы то ни было; эта тяжкая барщина, которую на нас всё время хочет возложить мир сей, больше на нас не распространяется. Ненавидеть – это очень утомительно, это выматывает и разрушает и душевное, и телесное здоровье.
Мир наседает на нас со всех сторон с требованиями ненавидеть, гневаться, рваться уничтожить – во всех конфликтах пропаганда всех участвующих сторон возводит гнев и ненависть в священную обязанность. Но если мы христиане, это просто не к нам – мы свободны от этих требований.
Нам даже не сказано бороться с гневом – нам сказано «отложить» его, как откладывают неподходящую одежду. В вере есть отрешенность в первоначальном значении слова – «освобожденность», «отвязанность», «отрешить» вола значило освободить его от упряжки, да и сейчас мы говорим «отрешить от должности» в значении «освободить».
Бывает, что когда молодой человек только что прошел срочную службу в армии, его рука непроизвольно дергается при виде офицера – которому он должен был отдавать честь, пока служил. Но он больше не служит. Иногда он должен напоминать себе об этом, но это факт.
Так и мы больше не служим князю этого мира, и ничего ему не должны – не должны ни гневаться, ни яриться, ни убивать, ни призывать к убийству. Когда мы обратились ко Христу, наша служба лукавому кончилась.
Мы не должники гнева и ненависти – и мы можем смело игнорировать все пламенные призывы. Это больше не к нам. Мы уволились с этой каторги. Отвязались.
Высшая власть, которая только есть во вселенной, Господь и Судия мироздания, освободил нас от обязанности гневаться и ненавидеть. На нас еще много будут наседать с требованиями исходить гневом (конечно, «праведным»), и ненавистью – ну, конечно, к очень плохим людям, которые во всём виноваты – но мы знаем, что мы не обязаны.
Мы свободны. Мы свободны для того, чтобы любить. Да, как и у того молодого человека, у нас еще долго будет дергаться рука – и мы должны напоминать себе, что мы давно уже уволились. Мы не обязаны ненавидеть ни украинцев, ни русских, ни американцев, ни кого бы то ни было еще.
Мы свободны для того, чтобы служить Богу; как говорит апостол, Бог «дал нам служение примирения» (2Кор.5:18) Поверить Господу – значит осознать эту свободу.
