Митрополит Сурожский Антоний вспоминал о времени, когда еще не стал священнослужителем и работал врачом: «Мы с матерью приняли решение никогда не тратить на себя больше, чем нам требовалось на кров и пищу, потому что мы считали (я до сих пор так думаю), что все потраченное сверх этого, украдено у кого-то, чья нужда больше, чем ваша.
Это не омрачает существование, это приносит радость делиться, давать и принимать. Но у меня чувство, что пока есть хоть один голодающий, излишек радости, излишек удобства — воровство».
Излишек удобства — воровство… Неудобная мысль. Особенно в относительно комфортные годы, когда столько возможностей себя «упаковать» так, чтобы не кололи сердце чужие переживания, боль, неустроенность. Когда кажется, что в этом мире для умного, рационального человека все устроено, все само идет в руки, а скорби — удел неудачников.
Но рано или поздно время встает на дыбы, ломая все планы. Рациональные схемы не действуют; стена отчуждения рушится. И открывается, что все мы плывем в одной лодке, не зная будущего, зависимые друг от друга. Имеющие надежду только на молитву Богу и сострадание ближнего.
В такой момент трудно поспорить с мыслью владыки Антония.
И если верить, что во всем происходящем есть хоть какой-нибудь смысл, то кризис, наверное, — это вовсе не хаос, а напротив, способ расставить все по своим местам.
Кризис — повод для трудных, но предельно честных вопросов. Зачем и на что тратились деньги; тому ли отдавалось время; кто наши подлинные друзья: наконец, хватит ли нам милосердия, которым обычно гордились, чтобы быть со страждущими, когда так тяжело самим?
Кризис — призыв снова подумать об очень разных, отчего-то «забытых» проблемах. О том, должен ли править цивилизацией ссудный процент, ростовщичество (на котором раздулся современный финансовый пузырь), — ведь Библия воспрещает его. О зауженном до предела представлении о производительном труде. Который вовсе не сводится к спекуляции и торговле. Но по-прежнему опорой всему творцы и защитники иных ценностей. Женщина — жена и мать. Земледелец. Учитель. Врач. О том вреде, который несет расширение принципа «купи-продай», попытка все «оптимизировать», превратить в рынок услуг и «эффективные технологии», загнав в «гетто» отношения, построенные на бескорыстном даре и неоплатном, но необходимом труде.
Кризис — это шанс спастись. Исполнить те евангельские заповеди, которые казались устаревшими и «не про нас»: отдать лишнюю одежду тому, у кого ее и вовсе нет; поделиться едой вместо того, чтобы гноить ее в холодильнике. И главное — прекратить «гноить» время, которое дано человеку, чтобы вспомнить о Христе и подумать о том, чтобы спастись не только физически, не ради нескольких лет. А для жизни вечной.
Многие воспринимают кризис как прекращение жизни, остановку, тупик. Так ли? 14 лет назад (когда мы пережили уже сравнительно далекий кризис 1998 года) в журнале «Фома» был опубликован кусочек из книги ныне покойного пастыря Церкви, протоиерея Дмитрия Дудко. Он так и назывался — «Тупик».
«Тупик. Казалось бы, что может быть безнадежнее этого? Но именно заходя в тупик, человек-то и находит выход. Тупик страшен, но в тупике собираешь все силы свои, весь запас их, и почти нечеловеческой волей выходишь из тупика. Тупик — осознание своего бедственного положения. В тупике особенно должна быть сильна вера. Если веры нет, человек теряется и погибает… Тупик — это завершение неправильного начала, запутанности жизни… Выходя из тупика, человек принимает другое направление жизни, как бы воскресает из мертвых… Пожалуй, выход из тупика — это выход в вечность».
Мы сейчас в очередном тупике. В кризисе. Который, возможно, дан именно для того, чтобы мы смогли опомниться и начать жить…
Владимир Гурболиков
foma.ru
